Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"

[santehlit]

- Я тебе понял. Ты им передай…. Впрочем, нет – иди-ка сюда, я тебе сейчас в тыкву дам, они сами увидят и, надеюсь, поймут.
- Не хвались на рать идучи, а хвались идучи с рати, - скаламбурил Мизон и растворился в толпе.
Девушку я отыскал.
- А я тут причём? – спокойно хмыкнула она. – Ваши дела.
- Значит, ты мне их не покажешь? Ну, давай подождём, - и я пригласил её на медленный танец.
- Ты чего съел, что такой воинственный – мало девчат что ли?
- А ты почему такая ветреная – тебя уже любят, а ты хвостом вертишь?
- Чудесно, - она усмехнулась. – Один один. Как хоть зовут тебя, богатырь?
Я представился.
- А тебя?
- Меня зовут Наталья Алексеевна Зелинская, — с вызовом объявила девица.
Везёт же – Силинский, Зелинская…. А может, судьба? Впрочем, она не казалась пропастью, в которую можно упасть с обрыва. Я наплевал на внутренний голос, который вкалывал сверхурочно и советовал оставить её.
- Ладно, где твои ухажёры?
- Не терпится, что ли? – огрызнулась она.
- Меня этот шум достаёт. Может, пойдем, прошвырнёмся по парку, пока тут все скачут?
Мы расстались, чтобы одеться, а потом встретились на улице возле общаги. Пошли в парк. Лунное колесо, рассыпая звёздную пыль, катилось по небу. Вокруг чернели вековые ели, и блестел снег. Три фигуры, как тени, плелись за нами.
- Не страшно тебе? – ухмылялась она.
- Дожить не дадут, - посетовал грустно: обстановочка угнетала – придётся драться в меньшинстве, ведь честь не сохранить на сберкнижке срочным вкладом. Где-то в глубине души готов был смириться с вероятностью того, что трое одному накостыляют, но допустить, чтобы меня просто так забили насмерть, как скотину на бойне, я не мог. Даже представил, как буду драться и материться от избытка злости, а она будет слушать и смотреть, как сучка смотрит на бой кобелей, выбирая себе пару.
Сделав по парку пару кругов, вернулись в общагу, где по-прежнему орала музыка и бесновались придурки, которые почему-то думали, что они студенты.
- Что-то робки твои кавалеры.
Она молчала, она грустила и лишь спросила:
- Ты домой?
- Давай заглянем ко мне, возьмём сигареты и где-нибудь посидим – только подальше от этой свистопляски.
Она согласилась. А зря. Пресвятая дева Мария! Что творилось в нашей комнате! К известным уже окуркам и мусору добавилась лужа блевотины на полу, в которой безмятежно почивал гуманоид; но, приглядевшись, узнал в нём Силинского. Боков с бледным лицом маньяка-убийцы спал на кровати, в башмаках и пальто. Когда успели уплясаться? За курткой заходил – всё было чин-чинарём. А теперь и духом русским не пахло - в воздухе стоял резкий запах блевотины, увядших цветов и, кажется, гнилых лимонов. К нему примешивался омерзительный душок кошачьих испражнений. Боже, и это мой кубрик!
Мне показалось, враги в моей хате – ворвались, изнасиловали мой быт и не ушли. Хотелось им отомстить - крушить и пинать, и ещё выть от ярости. Меня уже самого тошнило и колотило, как салагу при добром шторме. Глядя на второкурсников, я всё глубже осознавал, что здесь дальше жить невозможно. И не буду - прямо сейчас уйду, куда глаза глядят. Кинулся собирать вещи. Наташка за спиной: