Клуб любителей исторической прозы

[santehlit]

Здесь он, наконец, совладал со своим волнением - дрожь унялась, тело стало послушным, голова предельно ясной. Теперь он преступник, и назад ему пути нет.
Прежде, чем опустить скворечню, он долго сидел в темноте, прислушиваясь. Наконец решился. Без единого шороха вынул шест и опустил птичий домик на землю. Слабо чиркнул воробей спросонья и упорхнул в темноту. Крыша скворечни оказалась крышкой на шарнирах, и вскоре пачки банковских билетов перекочевали к Луке за пазуху.
И вот тогда опять пришёл страх. Да такой, что тело, чувства выходили из повиновения, а сердце схватила леденящая боль. Как назло, разыгралось воображение.
Тому, кому забраться в чужой сад ночью дело привычное, нет нужды рассказывать, что зловещий союз мрака, безмолвия и одиночества порождает диковинный мир, в котором самые обычные и знакомые предметы обретают совершенно иной облик. Деревья смыкаются теснее, точно прижимаются друг к другу в страхе. Даже тишина и та не похожа на дневную тишину. Она полна каких-то едва слышных, леденящих кровь шёпотов – призраков давно умерших звуков. Захваченный этими ощущениями, Лука потерял контроль над собой и временем.
Внезапно Лукьянов почувствовал боль в правой руке. Оказалось, он так сильно сжимал шест скворечни, что больно стало ладони. Лука Фатеич заметил также, что давно сидит на корточках в напряжённой, неестественной позе. Он тяжело дышал, стиснув зубы, и странное онемение сковывало мышцы. Эта боль вернула его в реальность, а душе – чувство юмора - надо же, до чего докатился парторг на пенсии.
Водрузив скворечню на прежнее место, он без приключений выбрался из Катькиного огорода.

9

Парень был крепко сбит, широкоплеч, с могучей шеей, поддерживающей небольшую, подвижную, короткостриженую голову. Перед ним стояла кружка с пивом, но на неё он обращал внимания гораздо меньше, чем на посетителей пивной. Казалось, он поджидал кого-то или высматривал, а может, следил за кем, потому что кампания подвыпивших мужчин за одним из столиков очень часто привлекала его внимание.
- Адам! – крикнули оттуда, как только за стойкой появился тщедушный человек. – Где ты так долго был? Наверное, опять прятал от жены заначку? Водки нам!
Парень огляделся и поманил пальцем бича, шатавшегося между столами в поисках пустых бутылок и недопитых кружек.
- Выпить хочешь?
- Даром?
- Глоток даром, а там посмотрим.
- Понюхать и то хорошо, - обрадовался оборванец с круглолицей татарской физиономией.
- Сходи купи, - парень протянул смятую купюру. – Сдачу себе возьмёшь.
Когда посыльный вернулся с бутылкой водки, парень хлебнул пива, остатки выплеснул под стол и налил в кружку водки. Бич стоя выпил, крякнул и утёрся.
Парень кивнул на стул:
- Садись, разговор есть.
Татарин сел и завладел кружкой - ему было жаль напрасно вылитых остатков пива, и он теперь с напряжением и опаской смотрел на водку в руках незнакомца. Тот усмехнулся, плеснул водки на дно кружки и сказал:
- Промочи горло да расскажи мне, что знаешь вон про ту компанию.
- Мг-мм, - промычал бич, опрокидывая пойло в щербатый рот. – Легко. Всё, что знаю. Как на духу. Меня зовут Ханиф Шамратов, и я завсегда готов помочь нашим доблестным органам.
- С чего ты взял? – парень смутился.
- По всему видать - одеты скромно, не пьёте.
Парень без улыбки рассмеялся: