Клуб любителей научной фантастики

[santehlit]

Гости встали, сдвинули бокалы и троекратно прокричали:
- Ура! Ура! Ура!
- Танцуем, - Люба объявила. - «Вальс цветов».
Лишь зазвучала музыка, я к маме подошёл, голову склонил и руку предложил, на танец. Мы закружились. За нами пары потянулись - военные с супругами, папаша с Мирабель. Жён моих и бабу Валю на круг прозрачные зазвали. Один без пары, в стороне. Гадать не надо - президент. Упрямый как осёл. Я ему, надень оптимизатор - станешь видимым, поедешь в свет, найдёшь там половину, и вдвоём вы справитесь с недугами. Но нет. Ему не в кайф наш остров покидать, с людьми встречаться, чем-то напрягаться. Лучше - голышом по сельве шляться, и за собою соплеменников таскать. Ну, погоди же - я кое-что придумал для тебя. Вот кончим бал….
Мама:
- Ты где?
- С тобой, родная.
- Что ж мать подарком обделил?
- О нём поговорить тебя на танец пригласил. Ты ведь знаешь, вязать, строгать и вирши сочинять я не умею. Могу творить лишь головою. Что хочешь ты? Приказывай - твоё желание исполнится любое.
- Всё-всё, о чём не попрошу? Так, стало быть, ты Бог?
- Конечно, если мама Богородица.
- Кстати, день рождения - это праздник не родившегося, а роженицы. Только нам её не пригласить.
- Отчего ж? Она в библиотеке. Ждёт тебя.
- О, Лёшка, как ты мог столько времени молчать и свою бабушку взаперти держать?
- Я её не запирал…. Мы с ней условились, за час до полночи…. Тебе сюрприз.
Но мама уже не слушала меня, бегом с террасы.
Люба ко мне:
- Что с ней? Куда она?
- За подарком.
- И что там, если не секрет?
- Ни что, а кто. Там человек, которого давно уж с нами нет.
- Большой любитель ты интриговать.
- Нет, Люба, даже не проси. Подарок мамин и секрет её. Ещё хочу я попросить, ты не ищи её сейчас и не тревожь. Вечер задался, гости веселятся - расслабься.
- Тогда танцуем, милый.
Мы закружились.
Ночь опустилась на окрестности. Но над Дворцом небо расцвечено огнями фейерверка, и на террасе светло, как днём. В лагуне отраженья вспышек затмили звёзды.
Даша подошла.
- Как ты?
- Нормально, милый. Ты мне ещё в одном поможешь деле?
- Ты знаешь, Дашенька, всегда с тобой душой и телом.
- Хочу попробовать заняться проблемами невидимых людей. Так жалко их.
- Одной лишь жалостью не излечить.
- Я понимаю. Но если не пытаться что-то сделать, то никогда не сделаешь.
- Попытайся, а я попробую их президента уговорить, хотя бы выслушать тебя. А остальное в твоих руках.
Напрасно с Дашей мы толкались среди танцующих пар - главарь прозрачных как пропал. Отчаявшись, послал телепатический сигнал:
- Вы где?
- На пляже, - он ответ дал.
Лежит в камзоле белоснежном на песке и камушки бросает в воду.

[santehlit]

- Музыка не та, иль дамы некрасивы? Иль в жизни горести одни, что вы на празднике скучны?
- Я вам верну ваши вопросы, добавив…. время тратите напрасно зачем вы?
- Лишь исполняю просьбу. Познакомьтесь - Дарья Александровна, моя жена.
Судя по расположению камзола, он даже головы не повернул.
- С какою целью, госпожа, моею заинтересовались вы персоной? Тяга к реликтам?
Даша отвечала:
- Желание помочь. Я врач, моё призвание лечить недуги.
Президент:
- Не помню, что о помощи просил.
Я схитрил:
- Электра Дашу попросила.
Президент:
- Вольны её лечить.
Осёл упрямый! Моё терпенье истощилось:
- Ну, Даша, я пошёл.
Жена присела на песок:
- А мы ещё поговорим.
Салютных залпов не было. Цветные образы огней рождались в тёмном небе, взрывались, распадались и гасли, уступая место новой вакханалии. На террасе звучала музыка, танцевали пары. Электру отыскал.
- Там на пляже Даша ломает упрямство Президента. Ты не поможешь?
- Всем, чем смогу. Проводишь?
- Нет. Найдёшь их без меня. Когда я вижу вашего вождя, накатывает раздраженье. Боюсь, и у него от вида моего аналогичные возникают ощущения. Нам лучше не встречаться.
- Эх, ты, - потрепав меня за ухо, Эля ушла.
Захотелось шампанского.
Наташа за столом одна.
- Что пригорюнилась? Не угодили кавалеры?
- Ты, знаешь, да. Холодные, как жабы, и слов не говорят - свои мне мысли в голову толкают и знают всё, о чём только подумаю я.
- Привыкнуть можно. Вон смотри, как Доминика с Вероникой веселятся - им дела нет, что кавалеры без рук и головы.
- Ты не ревнуешь?
- К этим нет, но человеческое мне ничто не чуждо.
Вздохнув, Наташа:
- Наверно, я дикая.
- Нет, дикая - ты ударенье поменяй.
- Да ну тебя!
Помолчали, прихлёбывая шампанское, любуясь фейерверком.
- Катюшка так легко в круг сверстников вошла, будто всю жизнь здесь прожила.
- И ты войдёшь.
- Ну, может быть…. Скажи мне, Алексей, зачем тебе гарем?
- Так жизнь сложилась.
- С тобою счастлива была я в Н-ске. А здесь…. Как можно чувства разделить на шестерых?
- Ну, хорошо, давай порассуждаем. Вот мы с тобой уедем в город Н-ск. Как думаешь, будет грустить Катюша без сестричек и братишки? Уверен - дня не проживёт. И так любой из них.
- Они же дети.
- Давай о взрослых. Даша - первая женщина моя. Люба - законная жена. Никуши - ….
- Вертихвостки.

[santehlit]

- Это внешне, а в душе весьма достойные особы.
- За что же любишь ты меня? Или не любишь - из жалости пригрел?
- Ты удивительно умеешь слушать. Помнишь, как я пел?
- И только то?
Подлил шампанского в бокалы.
- Наташенька, ты комплексуешь. Найди себе занятье по душе - жизнь засверкает.
- Нет. Как Люба говорит, я бесталанна. Хотела мужа полюбить, но целого, а не шестую часть. Любовь не задалась, остались дети. Как думаешь, роль воспитательницы мне подойдёт?
- Она им не нужна. Науки все и этикеты браслет преподаёт, а также кормит, лечит, бережёт.
- Стало быть, я лишняя на острове и в жизни.
- Сейчас ты мне напоминаешь вон тех невидимых лентяев. Хочешь в почёте быть у детворы, найди им тему для игры - чтоб интересно было, чтоб тайною дышала. За поцелуй продам такую. Иди ко мне. Целуй.
Наташа села на мои колени, за шею обняла.
- Ну, говори.
Я подставлял лицо её губам и говорил.
- Вы будете искать сокровища погибших кораблей на дне лагуны.
- Они там есть?
- Они там будут.
- Алёшенька, я плавать не умею, а там надо нырять.
- Я научу. Ну, хочешь, прям сейчас.
Затея не прошла. К нам баба Валя подошла.
- Костик уснул. Ты отвези нас на катере домой, а молодые пусть повеселятся.
- Ой, и правда, - Наташа всполошилась. - Малышам в постель пора.
- Бабушка, ну, какой дом? Ребятишек в спаленке уложим, и тебе комнату найдём.
Валентина Ивановна согласилась:
- Устала я от этих кавалеров.
Бабушку устроив, в спальню к детям заглянул. Наташа пела колыбельную.
На террасе пир горой. Никушки зажигают. Придумали играть в фанты. Вот проигравший генерал полонез Огинского из свирели выдувает. Да так изящно. Где талант зарыт! А он стишки кропает…. Потом безликий мушкетёр ходил павлином, на шпагу шляпу водрузив вместо хвоста. Римский Папа гопака плясал в пурпуровой сутане….

5

- Вот ты где, - в укромном закутке нашла меня Любаша. - А именинница?
- Оставь её в покое. Иль без неё тебя не слушает никто, распорядительница бала?
Люба на грудь мне голову склонила.
- Сюрпризы кончились? Больше нечем удивлять? Ну, тогда я. Готовься, Гладышев, отцом ещё раз стать.
- Не хочешь ли сказать….
- Наверное, сама я заслужила такое отношение - мужья за эту новость жён носят на руках, целуют и желанья исполняют.
Я Любушку поцеловал, взял на руки, сказал:
- Что хочешь ты, душа моя?
- Тебя.
- И после этого ты непременно станешь мамой?
- А ты отцом. Кого ты хочешь - сына или дочь?
- Хочу двойняшек - чтобы и сын, и дочь.
- Тогда трудись всю ночь….
Люба уснула на моём плече в спальне своей на первом этаже. Мне не спалось, общения хотелось.

[santehlit]

- Весь день молчишь - так не похоже на тебя.
- Ты постоянно занят.
- Этот рай ты создал для меня? Спасибо, Билли. Что потребуешь взамен?
- Совсем немного. Поднимайся в кабинет.
- Любу разбужу.
- Не бойся, у неё браслет.
Жены не потревожив, с постели выскользнул, оделся, вышел. Поднялся в кабинет. Открыл окно. За ним по-прежнему светло от фейерверка. Под крышею террасы веселятся гости. Я руки на груди скрестил.
- Душу потребуешь? Бери.
- Садись, пиши - ты ведь так к этому стремился.
- Ага, всю жизнь мечтал.
Экран монитора загорелся.
- Что это? - я в кресло сел.
- Читай.
Читаю - «Как я стал Богом».
- Твои воспоминания о прожитых годах - о виденном, услышанном и пережитом.
- Инструкция для молодых и рьяных?
- Считай что так.
- А сам?
- Буду читателем.
- Не боишься, что правду с кривдой поменяю?
- Пиши-пиши, история рассудит.
- Ну, что ж….
Пальцы на клавиатуру опустил - с чего начать?
- Начну я с твоего рождения.
И настрочил:
«Когда за офицером МУРа закрылась дверь….»

[santehlit]

Дар



1

У каждого свой путь к одиночеству. У кого-то это работа. У кого-то судьба. У кого-то – любимая женщина. Скажем, одна на всю жизнь, и после нее уже не хочется никого и ничего. Впрочем, это тоже судьба…
Мою судьбу определил мой природный дар. Я умею слышать, о чем говорят кошки. Может быть, сам я в прежней жизни котом был, котенком или кошкой – и вот осталось… или досталось в наследство от каких-то далеких предков моих? Все ведь мы произошли из одной единственной органической клетки, видоизменяясь со временем в растения, животных и людей. И в генной памяти весь процесс эволюции прописан от начала и до конца. А природа любит нам подбрасывать фортели…
Так вот… Ни как-то вдруг научился я кошачьему языку, а от рождения – как начал соображать, так начал и понимать. Бывало в далеком-далеком детстве, когда речь моя называлась лепетом, а я и ходить еще не умел, родители мои и сестра старшая частенько наблюдали такую картину. Сижу это я на попке и, размахивая ручонками, что-то увлеченно говорю – кто бы понял что? – нашей кошке Глафире. А та – что поразительно! – сидит и смотрит на меня, будто внимает, слово боясь пропустить и смысл. Смешно было смотреть, говорили.
Но когда я подрос, и речь моя стала понятна окружающим, такие истории стал рассказывать от Глафиры об уличных нравах, которые вряд ли мог увидеть и понять маленький мальчик из детской коляски или с рук папы или прогуливаясь за руку с мамой или сестрой, что меня срочно доктору показали.
Тот таким добрым показался:
- Ну-ка, ну-ка, расскажи-расскажи мне свою сказочку, малыш…
И я рассказал ему, как соседский кот Василий изнасиловал нашу Глафиру, когда у нее даже течки не было – просто замызгал несчастную и был таков… Все это, понятно, от нашей кошки узнал. Но как? – не знаю. Наверное, мы мысленно общались, потому что Глафира не умеет нормальные слова выговаривать – только «мур» да «мяу».
- Так-так-так-с… - сказал доктор. – Все понятно, что ничего не понятно. Откуда это у вашего мальчика я не знаю и даже не берусь предполагать. Он говорит, что ему кошка рассказала, но это же ведь не правда – не могут кошки разговаривать с людьми. Давайте будем считать, что это его фантазии. А поскольку психика детская – неустоявшаяся, давайте не будем в нем это развивать, то есть, обращать внимание, ругать-наказывать или поощрять: расскажи, мол, кошкину сказку. Давайте делать вид, что ничего не происходит – что мальчик выдумывает небылицы, которые никому не интересны. Он и перестанет их выдумывать…
С легкой руки этого психиатра оказался обреченным я на одиночество. Домашние отмахивались от моих пересказов новых похождений Глафиры и жутких историй ночной жизни во дворе, подсмотренных кошкой:

[santehlit]

- Да ну тебя, пойдем лучше сказки почитаем.
А сверстники во дворе смеялись и дразнили. В школе тоже. Никто меня не понимал, никто не верил – и я замкнулся. К институтским годам понял, что это дар природный, и пожалел, что в технический ВУЗ поступил – надо было на зоофак пойти. Но родители настояли. Диплом получив, уехал по распределению и дома ни разу с тех пор не был – только письма и телеграммы на день рождения. Думаю, и им без меня легче – ну, о чем можно говорить с повернутым, которому ни девушки не интересны, ни карьера: одно на уме – проблемы бездомных кошек.
А я зарплату свою тратил на корм для бродячих собак и кошек… и кормушки для птиц зимой делал… и… Нет, мышей я боялся и крыс – быть может, это единственное, что у меня осталось от нормальных людей.
С завода ушел без сожаления, когда окончился положенный после института срок отработки. В общежитии я и студентом не жил, и инженером предпочитал снимать отдельную комнату в коммунальной квартире – мой мир особенного человека должен быть обособлен. Этому меня научила жизнь. Работать устроился сторожем в публичную библиотеку. Во-первых, потому что меньше людей. Во-вторых, стал искать в книгах разгадку своего дара – не мог же я быть таким единственным на весь белый свет.
Сосед мой по коммуналке – вылитый Бармалей в исполнении Ролана Быкова: маленький, лысый, усища топорщатся и басовитый голос, будто весь рост у него ушел в голосовые связки. Представился как Сидор Иванович Казалуп с-пид Винницы. По секрету в пьяном виде сообщил, что заслан сюда сделать майдан – мол, и для России настал час возрождения.
По словам Казалупа – если его изберут президентом, то меня он сделает премьер-министром.
Короче, хохол майданутый – но до чего же противный. Особенного когда выпьет. Ему исполнилось пятьдесят два, он работал носильщиком на вокзале и называл меня «сынком». Под Винницей у него семья, но уже несколько лет он живет в России и денег никому не высылает.
Как-то подсел ко мне на кухне в минорном настроении. Сначала на хозяйку пожаловался, которая тайком приносит с улицы кошек и стирает их в ванной, где моемся мы. Казалупа-то она боится. Он мне предлагал за ней проследить в его отсутствие. Мне хватило благоразумия ни словом не обмолвиться о моем сочувствии бездомным кошкам. Зачем разочаровывать человека?
Потом без перехода начал жаловаться на свое здоровье – мол, измотала его Россия непосильным трудом.
- Жить мне осталось не так уж много, сынок.
Я подозревал, что ему хватит сил и меня проводить в последний путь.
Выговорившись и прослезившись Сидор Иванович покинул кухню куда более счастливым, чем вошел в нее. Вот так и живут многие люди – свалят на чужие плечи свое горе и довольны. А ты переживай за них. Впрочем, Казалуп при любом раскладе в моей душе сочувствия не вызывал. Я проводил взглядом его гордо удалявшуюся фигуру и продолжил свой ужин. Скоро мне на работу.
Ночью пошел холодный дождь. Под теплым пледом я сидел в мягком кресле и при свете настольной лампы листал книгу о Рерихе. Вы, конечно, сообразили, что дело было в библиотеке. Мокрая кошка Мурка пришла с улицы и устроилась у меня на коленях. Я пригладил ее.
«Как ты сюда попадаешь?»
«Через подвал и дверь-решетку. А ты все читаешь? Включи телевизор».
Сильный порыв ветра бросил в стекло оконное пригоршню дождя. Мурка вздрогнула. Я тоже. Кресло под нами скрипнуло. Время словно остановилось, пока мы соображали, что случилось.
«О чем ты думаешь?» – мягко спросила Мурка.

[santehlit]

- Хорошая у вас работа.
- Мне тоже нравится.
«Эй, ты куда?» – это я собаке и мысленно. Она догрызла куриные косточки и стала подбираться к кошкам. – «Пусть поедят, тебе тоже останется. А сейчас ты их испугаешь».
Собака внимательно на меня посмотрела – что-то услышала, но не поняла. Да и я не понимаю их язык – только кошачий.
Таисия Павловна приметила ее, дотянулась, погладила.
- Все поел? Ну, иди вон в тарелочке что-то еще осталось.
Собака послушно подошла и стала уплетать остатки супа.
Ближайший кот выгнул спину и зашипел предостерегающе – не дружат кошки с собаками. А ведь в квартире у хозяина доброго порой вместе спят и едят из общей мисочки – как будто члены одной семьи.
Эта мысль отвлекла меня, а между тем, хозяйка ко мне обратилась.
- Валерий, я там и тебе супа оставила. Не побрезгуешь? Все приготовлено из хороших продуктов. Я и сама поела.
- Таисия Павловна, вы меня балуете.
- Без заботы о ближнем женщина жить не может.
Таисия Павловна собрала свои чашки в пакет и поплелась домой, дважды оглянувшись на меня. А я еще задержался повнушать кошкам по поводу.
«Эй вы, бестолковые, мало вам в жизни зла? Вы еще меж собой подеритесь».
«А как это ты общаешься с нами?»
«У меня дар. Но это неважно. Ваше спасение, бездомных хвостатых, в единстве. Вместе вы можете противостоять любым неприятностям. Посмотрите, как люди дружно живут…»
«Ага, рассказывай! Тоже собачатся меж собой».
«Это да. Но когда угроза встает, они умеют договариваться».
«Ты научишь нас как надо жить?»
«Я попробую вам помочь насколько смогу. Но и вы должны сами поучаствовать в улучшении своей судьбы. Помогите мне, чтобы я мог помочь вам. Это честная сделка».
«Сперва скажи, в чем тебе нужна наша помощь?».
Кто-то из проходящих мимо, запустил камень в нашу сторону. Он пролетел над моей головой и гулко ударил в пустой мусорный бак. Собака с визгом, а кошки с фырканьем кинулись в разные стороны. Скоро и след их простыл.
У меня в душе словно вдруг упала тяжелая штора – мне захотелось надрать уши хулигану. С другой стороны – сидит на корточках парень, смотрит на кошек, а те во все глаза смотрят на него… Кого угодно раззадорит или смутит подобная картина. Надо быть осторожнее.
Таисия Павловна дома тоже ворчала:
- Да вы с ума сошли! Вижу, животные любят вас, но люди-то не так поймут. Полицию вызовут или санитаров из дома с желтыми стенами. И вас заберут!
Я рассмеялся.
- Внимание к братьям нашим меньшим не есть уголовно преследуемое преступление. Не бойтесь, Таисия Павловна, мир не без добрых людей.
В следующий раз я все-таки озвучил свою идею – правда в другом месте и другой аудитории. То была Мурка, пришедшая в гости далеко за полночь в библиотеку. Я угостил ее молоком и кусочком колбаски. Угостившись, она взглянула мне в глаза и мило улыбнулась – читай, мол, свои книжки, а я у тебя на коленях полежу. Как подумала, так и сделала.
Я погладил ее.
«У тебя же много друзей и знакомых? – я имею ввиду кошек».
«Да, порядочно. А что?»

[santehlit]

«Хочу тебе рассказать, а ты всем передай – и так, чтобы все кошки города знали: я буду покупать корм тому, кто принесет мне деньги. Знаешь что это такое?»
«Да знаю… Что ты мне их показываешь? Я их даже по запаху узнаю – затасканные донельзя…»
«Так вот… Люди часто теряют свои деньги, а пока их находят другие люди, они валяются там, где их обронили. Ваш брат – пронырливые бестии: всюду суете свой нос. Кто принесет мне такие бумажку, бумажки или целый бумажник таких бумажек, тому я куплю в магазине все, что он пожелает. Идет?»
«Ну, мне понятно…» - Мурка снова подняла голову с лап, широко улыбнулась и откровенно мне подмигнула.
«Только не красть!»
«А как ты узнаешь?»
«В мыслях твоих прочитаю»
«Я что ли привратником у тебя буду?»
«Ну, я не знаю. Как получится. Следующее мое дежурство через ночь. У кого будут деньги, пусть приносят. Я тетрадь прихвачу, чтобы записывать, кто сколько принес, и что он хочет взамен получить».
«Ладно, - сказала Мурка. – Идея твоя мне понятна. А за порядком я погляжу – чтобы не превратилась публичная библиотека в библейские Садом и Гоморру»
«А ты начитанная».
«Так с кем поведешься. Ну, почитай что-нибудь…»
В следующее дежурство ждал бродячую кошку Мурку с волнением, каким влюбленный парень ждет свою девушку. Даже читать не мог – сидел в темноте, наблюдая, как медленно перемещается по полу лунная дорожка.
И, наконец, появилась Мурка с замызганной «десяткой» в зубах, которые почти вышли из обращения – должно быть, где-то долго валялась, и вот…
У меня наготове была тетрадь и ручка. Я записал: «Мурка – 10 руб. - сосиски».
«Ты одна?»
«Если бы… Но лучше пойдем со мной – сам увидишь, сколько к тебе визитеров. Здесь они тебе вмиг пол изгадят».
Пришлось спуститься в подвал.
За решетчатой перегородкой и такой же дверью на висячем замке наблюдалось паломничество кошек, котов и котят, различных окрасок и размеров. Они то сновали в подвальном пространстве, уходящем в бесконечную тьму, то в беспокойстве присаживались у самой решетки, не нарушая, однако, оговоренной с кем-то (с Муркой, должно быть) границы.
«Вернусь за стулом и тумбочкой. Однако, сколько их!»
«А ты что думал! Давай иди, да я буду запускать по одному»
Когда рабочее место для счетовода-писарчука было устроено, я объявил:
«По одному заходим, представляемся, сдаем деньги, заказываем, что хотим, выходим, но не расходимся – надо будет определиться, как я буду выполнять ваши заказы».
Мурка, как и обещала, регулировала движение вкладчиков, не допуская суеты.
«Сара», - представилась грязно-белая кошка, и положила в блюдце, из которого Мурка пила молоко, пятисотенную бумажку. – ««Китекэт», на все».
Я положил ассигнацию на тумбочку и записал в тетрадке: «Сара – 500 руб. – «Китекэт»». В следующие десять минут свои взносы внесли не менее тридцати котов и кошек. Запомнился рыжий котенок Лео – маленький, но довольно шустрый. Во рту у него была монетка «пятьдесят копеек». «Мяу-скас», - пытался он пропищать голосом. Но я его понял и записал.
Поток вкладчиков еще не закончился, но я уже стал понимать, что взвалил на себя непосильную ношу. Как это все осуществить, понятия не имел. Проще было смыться с деньгами и забыть про кошек. Без малого четыре с половиной тысячи мне притащили в эту ночь – а это ведь почти половина моей зарплаты.

[santehlit]

«Что будем делать?» - спросил Мурку и громко чихнул. Три часа чих копился от этих запахов. И вот наконец настал момент, когда не осталось совсем сил сражаться с щекоткой в носу. Мало того, что я чихнул – еще принялся шмыгать носом. Отчего бы? – вроде, никогда не страдал аллергией на кошек. Ужас! Насморк покрыл меня вечным позором. Ну и дело же я затеял! Уже чувствую себя законченным идиотом.
Вкладчики кончились. Пришла пора объявить для чего я их задержал. Денег много мне принесли, а заказов – ядрена мать! – от кошачьих кормов до куриных голов и бараньих котлет. Где и когда все это брать и куда поставлять? – не в библиотеку же тащить в самом деле.
«Тебе нужна помощь?» - откликнулась Мурка.
Конечно, мне нужна помощь, еще как нужна. Но разве кто-нибудь может мне помочь справиться с таким объемом и выбором? Да и сам я вряд ли в силах что-нибудь сделать.
«Я сейчас не могу сказать, когда и как сумею выполнить все заказы – мне надо подумать. А ты им сможешь передать, когда и куда надо будет собраться, чтобы я смог с ними рассчитаться? Скажи им…»
«Они тебя слышат. А что будет нового, я передам»
«Ну, тогда пусть идут. Мне надо думать».
Прихватив тумбочку и стул, я поднялся наверх. А кошки-вкладчики ушли катакомбами, которые, по словам Мурки, тянутся через весь город. Точнее, под ним.
Сразу же после работы отправился искать, сам не знаю чего. К полудню оказался на окраине города, точнее – в его пригороде. Транспортная сутолока здесь не напрягала. Остановился возле какой-то базы, которые обычно лепятся к железнодорожным путям, когда упали первые капли дождя. Судя по запустению зданий и отсутствии людей на территории, заведение было законсервировано или брошено. Ворота с калиткой на замках. Я поискал дыру в заборе или иную возможность попасть за дощатое ограждение.
Дождь разошелся во всю, когда, наконец, нашел возможность войти на территорию базы – через покосившуюся двустворчатую калитку, перекрывавшую подъездной железнодорожный путь с ржавыми, заросшими травой рельсами. Скрываясь от стихии вошел в первый же ангар через незапертые ворота. Он был завален всякой ерундой – от кирпичных поддонов до ветхой мебели, но огромный. Более подходящего места для кошачьего притона трудно найти.
Не смотря на дождь, экономя время, перебежал из ангара в двухэтажный административный корпус. Вход в него оказался вообще без дверей. Их, возможно, унесли, но все остальное не тронули – да и кому это нужно? Обветшалое, из прошлого века…
Я поднялся на второй этаж. В комнате со всяким хламом на полу, столах и в шкафах – газеты, пакеты, мешки, журналы – пристроился на стуле у окна обозреть окрестности и переждать стихию. Дождь разошелся не на шутку и теперь лил как из ведра. Редких пешеходов с улицы словно ветром сдуло. Мужик какой-то прошел, покачиваясь и не обращая внимания на дождь. Дворняжка плелась вслед за ним – должно быть, он чем-то ее угостил, и она надеялась на другую подачку.
Если дождь не прекратиться, мне здесь придется ночевать – зонта-то нет. Но потом подумал о телефоне и такси – наверное, могу потратиться из кошачьих денег? Ведь не по своей прихоти здесь завис, а велением необходимости передо мной возникшей.
От этой мысли развеселился, но не спешил напрягать телефон.
Глядя на редкие машины, взрывающие брызгами лужи, думал – если бы у меня была куча денег, то организовал что-то вроде пансионата для бездомных животных. И все у меня там было культурно. А я бы написал и выпустил в свет серию книг «Из мыслей животных».

[santehlit]

Кажется, темнеть начинает. Достал телефон и вызвал такси.
Мне хотелось рассказать Таисии Павловне о своих намерениях. Но как это сделать, не вызвав в ней подозрений о моем даре, не знал.
- Вы нашли свой «сарай»? – спросила хозяйка. – Подкармливать бездомных это гуманно. Но плодить грех.
Мы пили чай на кухне. Я помешивал в чашке, положив еще одну ложечку сахара, и задумчиво смотрел на хозяйку. Она вертела в руках пакет с конфетами и не поднимала глаз, дожидаясь моего ответа.
- Стерилизация дорого стоит, - я взял бутерброд с тарелки. – И потом… Как к ней отнесутся сами животные – понравится ли им бесплодие?
Тут Таисия Павловна вскинула голову и хотела что-то сказать, но передумала.
Я продолжал:
- Мне представляется странным видеть себя в роли Господа Бога.
- Вы не боитесь, - предположила хозяйка, - что если не мы, то природа вмешается. Такая картина – вы кормите кошек, они плодятся… Чтобы остановить безграничный рост популяции, природа нашлет эпидемию, от которой пострадают не только животные, но и люди. И далее – чтобы как-то себя обезопасить, люди начнут уничтожать животных. И не только бездомных…
- Скорее всего так и будет, - я согласился. – А что тогда можно придумать?
- Вам? Лучше всего найти хорошую девушку и жениться. Появятся свои дети и любовь к животным, как вы ее понимаете, уйдет на второй план. Купите себе квартиру, заведете в ней кота и спаниеля, чтобы дети радовались.
Таисия Павловна грустно вздохнула:
- А сейчас… прошу прощения, я немного устала. Пожалуй, пойду к себе. Спокойной ночи.
В следующее дежурство на рандеву с Муркой я начал забивать гвозди в собственное кошкам предложение.
«Значит так, все что было предложено ранее, отменяется – никаких молочных сосисок, рыбных филе и прочих излишеств: речь идет о выживании. Поэтому всем здоровый корм по самой низкой цене – как-то: китекэт, куриные головы, кожа, ножки и т. д… Но не это главное. Главное, чтобы у вас был один общий дом, в который я мог бы привозить корма хоть самосвалами. Я тут присмотрел одно пустующее место – заброшенная база у железной дороги. Завтра мы с тобой туда съездим. Ты посмотришь и выскажешь свое мнение…»
После молока и молочной сосиски, которыми я ее угостил, Мурке совсем не хотелось впрягаться в тему дискуссии.
«Почитай что-нибудь, а я помурлыкаю», - попросила она.
Мурка, как это свойственно кошкам, никогда не загадывала на перспективу – жила той минутой, в которой существовала. Она поела – теперь время отдохнуть-понежиться.
Я сел поудобнее в кресло и углубился в чтение книги о жизни Рериха. Изредка в мое подсознания проникали Муркины мысли: «Ты что-нибудь понимаешь в том, что читаешь? Я – ни фига!»
Рерих и Мурка – как далеки они друг от друга!
Утром, сдав дежурство, я вышел из библиотеки. Мурка, как и было условлено, ждала меня за углом. Поднял ее на руки: «Возьмем такси – если в трамвае ехать, тебя надо везти в мешке или пакете».
«Никуда не надо ехать. У нас уже есть такое место, где мы живем дружной семьей. Ступай вниз по улице» - это Мурка вдруг ожила: ночью молчала, а сейчас взялась командовать.
«Ну, веди, Иван Сусанин».
«Недалеко отсюда есть заброшенная швейная фабрика», - солгала она, потому что это было совсем рядом, буквально за углом.