|
|
15.05.2023, 05:26 | #1 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
Сдёрнул две пайолы в центре пассажирки. Вот он подшипник Гудрича – место, где валолиния уходит под днище. Его разобрать, и хлынет вода….
- Что делать собираешься? – встревожились моряки. - Топиться. Иль вам плен по душе? Хотя, кому мы там нужны, за кордоном? Добегут до границы и за борт повыкидывают, как котят. Иль прикроются живым щитом, при перестрелке…. Петька нашёл сумку с ключами. Вот они – полный комплект – новенькие, никелированные. Никишка, Коля говорил, хотел умыкнуть, но не решился обкрадывать катер. Теперь они нам помогут если не жизнь, то хотя бы честь свою отстоять. Кручу гайки, верчу языком: - Настал момент истины, братцы. Момент, когда на вопрос судьбы – кто ты есть? – ответ должны дать: «Мы моряки пограничного флота, нас так просто не возьмёшь». Момент действительно настал – руки немели от ледяной воды, душу холодили мысли о скорой и ужасной кончине. Ещё была тревога за ребят – лишь бы не подвели, не спраздновали труса в последний момент. - Всё правильно, Толян, хххр-р-рен им, а не Китай. – Снегирь поддержал. – За кордоном нам точно кердык, а здесь ещё посмотрим – кто лучше плавает. - На дне Ханкайском? В ледяной воде? Ну, ты, пернатый, чудак, – Меняйло встрял. Моряки заспорили – уйдёт ли катер ко дну, если затопить пассажирку? – и натолкнули меня на мысль. - Петька, - командую. – Разбирай опорный подшипник на переборке – затопим и машинное отделение. Невозможно работать на ощупь – ледяная вода давит через резиновую втулку подшипника, заполнила всё подпайольное пространство. Руки немеют. Подошёл к Старовойту: - Помочь? - Нет, я заканчиваю. Он открутил крышку опорного подшипника – больше с ним ничего и не сделаешь. Видно, как вода просачивается внутрь, образуя воронку. Всё, чёрное дело сотворено – остаётся сидеть и ждать результатов. Когда начнём пузыри пускать. Двигатель работает, вал крутит винт, катер идёт навстречу волне. Долго идёт. Далеко ушёл? Вода плещется над пайолами, брызги летят на баночки. Вот-вот и их скроет…. - Командира на трап! Вадима усадили на верхнюю балясину и привязали простынёй к поручню. Ему нельзя рану мочить – кровь не свернётся и вытечет вся. Время идёт. Мы уже по грудь в ледяной воде, и она прибывает. - Суки, утащат в Китай, - хрипит Меняйло. – Как пить дать, уволокут. - А шиш им во всю жёлтую рожу! - меня вдруг осенило. - Сейчас, братцы, сейчас я их лишу руля. Как сразу-то не сообразил – по левому борту штуртрос идёт, и вот здесь должен быть талреп. Точно! Есть! - Петька! Отвёртку и ключ на десять. Но Петька сидит бельчонком на спинке баночки и с ужасом взирает на подбирающуюся воду. Мокрый с головы до ног, продрогший. - Замёрз, моряк? Снегирь откликнулся: - Моряки не мёрзнут – моряки синеют. Ладно, сидите. Сам найду. Спрыгнул в воду и чуть не сломал ногу, угодив на вращающуюся валолинию. Пошарил на пайолах сумку с ключами. Всё. Кульминация! Руки не чувствуют ледяной воды – одна сплошная боль во всём теле и ломота. Движения не координируются. Зубы выбивают чечётку. |
21.05.2023, 05:03 | #2 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
Грохнул на тумбочку угловатую бутылку коньяка.
- Хочу с тобой выпить. Специально прилетел. Сразу, как узнал. Петька тактично вышел. За ним потянулись солдаты из палаты. Их трое. Молоденький самый – водитель персонального УАЗика начальника особого отдела отряда. Здесь он с огнестрелом. Вернее – с царапиной от пули под мышкой. Застукал его капитан Тимошенко с женой в прелюбодеянии и за кабуру. Жене пулю в сердце, водиле, и себе в голову. Схоронили супругов, а солдатик лёгким испугом отделался да царапиной в левой подмышке. Рассказывал вечером, когда палатой допивали коньяк: - Были в Уссурийске, шеф: «Давай заедем к крестникам». Задержали нарушителей – ей девятнадцать, ему сорок пять. У него в Китае семья – детишек кишмя кишит, а он: хочу жить в Союзе и только вот с ней. - Действительно, кресничек, - вспомнил я историю двухгодичной давности. - Так вот, - продолжил водила особого отдела, - ушёл шеф, а через некоторое время летит молодая хозяйка. Ничего из себя, в нашей одёжке. «Идём, - говорит, - солдат, чаю попьёшь». В сторонку отошла да как начала сморкаться – у меня и аппетит пропал. - Обезьяна, - посетовал один из двух «дедов-погранцов». – Никакой культуры. Я возразил: - Это ты напрасно. Китайская культура намного древнее нашей. - И от того они такие рыпистые? Тебя вон чуток не утопили…. - Одно другому не мешает. Взять немцев – цвет европейской цивилизации, а сколько народу загубили…. Заспорили. Фрицев, хотя они тоже гады, когда против нас, уважали больше узкоглазых. У «дедов-погранцов» своя «история болезни». Были в увольнении, сцепились с «шурупами» из танковой дивизии. Толпа тех была – всех перемогли. Одному бойцу косицу проломили – до сих пор в коме лежит. Погранцы ждут и гадают, куда из палаты – на заставу или в дисбат? Вот и меня, то ли лечат здесь, то ли в заложниках держат – как дело повернётся. Диверсантам мы не дали уйти, а катер-то угробили. Пропили с Вадимом…. Достал из тумбочки газету - старший Старовойтов притащил. Отыскал…. Вот она, малюсенькая заметка: «…. уволить в запас…. срок службы которых.… и призвать на действительную срочную службу….». Какие простые, но важные, ёмкие слова! Как долго ждала их моя душа. По щекам побежали слёзы, я закрыл лицо газетой. - Что с тобой? – засуетились погранцы. – Тебе плохо? Позвать сестру? Сестра! Но пришёл медбрат – сержант срочной службы. Слёзы вытираю: - Со мной ничего – всё в порядке. - Вставай, вставай, - потребовал костоправ. – На укол пора. Пошли в процедурную. Сержант в белом халате трепался напропалую: - Горячий укол – хлористый кальций. Он тебя к утру на ноги поставит. Закатай тельник до предплечья. Поработай кулаком…. - Зубов не жалко? - Шутить изволите? Он перетянул мне руку жгутом, нашёл иглой вену, выдавил туда содержимое шприца. Вздулась шишка. - Сейчас будет немножко жарковато, - и развязал жгут. Какой немножко! Будто огнедышащий дракон лизнул мою спину. Я дёрнулся грудью вперёд, упал со стула и отключился на полу. …. Вернувшееся зрение явило сознанию такую картину - я спиной на полу, на мне костоправ, по щекам хлещет. Потом сунул в нос нашатырь. |
27.05.2023, 05:53 | #3 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
- На службу? Основное армейское правило знаете? Старшин уважай, кусков презирай. Видите, сундук меня пасёт? Можете прессонуть, чтоб я его на вокзале больше не видел?
- О-о, да легко. Мы его щас в ближайших кустах закопаем, - пообещали провожающие, выпендриваясь перед отъезжающими. Не знаю, закопали Герасименко в ту ночь на вокзале иль убёг Николай Николаевич, но пропал с моих глаз навсегда. С новыми знакомцами-призывниками я не только сел в поезд, но и без билета доехал до Дальнереченска – закосил под «покупателя». Настоящие были не против. В бригаде меня ждали документы на главного корабельного старшину. Прощальный жест полковника Конова. И ещё известие, что машина с замполитом, выезжая из Камень-Рыболова, перевернулась. Переверзев сломал ногу и попал в санчасть. Вот так судьба распорядилась. Дембеля с малых катеров поинтересовались - не нужно ли что через забор пронести? У меня в портфеле ничего предосудительного. Разве что альбомчик. - Кто дежурный на КПП? - Старлей Ершов. Докатился Кабанчик – на сундуковские посты заступает. - Легко пройду – корифан-то старый. Но ошибся…. Ершов не кинулся обниматься. Сказал деловито: - На дембель? Что везём? Открывай портфель – таможенный досмотр. Так, тельник один, зубная щётка… так…. А это что? Дембельский альбомчик? Ну-ка, ну-ка, полюбопытствуем…. А тебе известно, старшина, что снимать боевую технику запрещено? Не обессудь…. Он рвал листы из дембельского альбома и вглядывался в моё лицо с садистским удовольствием. - Что лыбишься? Что ты лыбишься? - Я думаю, переступлю порог КПП и больше никогда, ни одной писе не позволю унижать себя безнаказанно. Клянусь. - Может, поговорим на эту тему в кабинете начальника политотдела, или ты торопишься? Вырванные листы Кабанчик сунул в урну, альбом положил сверху на портфель. Я потянул его за ручку, и альбом скатился на пол. Пусть остаётся. Уж лучше без него, чем с таким. - Честь имею! – козырнул и вышел вон. Этот случай рассказал полковнику ЧВВАКУШа, вместе с двумя патрульными курсантами остановившему меня на вокзале в Челябинске. Я уже переоделся в дембельскую форму и поджидал электричку в родной район. Полкан полистал мои документы, пересчитал знаки на груди и сказал: - Служили отлично, но зачем же форму нарушать? Кашне вам не положено. Снимите, застегнитесь и наденьте «слюнявчик». - «Сопливчик», товарищ полковник, - поправил я, стоя в распахнутом бушлате и роскошном офицерском кашне. Видок мой дембельский явно не соответствовал требованиям Устава, но падать ниц в трёх шагах от дома так сильно не хотелось…. - Вы можете затащить меня в гарнизонную губу, отнять звание и награды…. Я три года не был дома, готов задержаться ещё на десять суток, но «сопливчика» у меня нет – стюардессе оставил сувениром. Он был мудр, этот полковник ЧВВАКУША. Он усмехнулся, вернул мне документы и взял под козырёк. Я мог презирать любого вояку – будь он маршал или рядовой – это субъективно. Но объективно – я обязан отдать честь воинской форме. И я опустил портфельчик, застегнул бушлат, даже крючок у горла, упихал с глаз кашне, и встал по стойке «смирно», приложив ладонь к бескозырке. - Вольно, - сказал полковник и протянул широкую ладонь. – Поздравляю с возвращением. Слёзы побежали по моим щекам, когда показали патрульные спины. Потоки их были дома. Мама плакала, уткнувшись носом в моё плечо. Отец размазывал сырость кулаками по щекам. Сестра – оптимистка. Явилась и пихнула меня в кресло: - Рассказывай. - Что, милая? - Как что? Анекдоты армейские – страсть люблю. - Да не был я в армии – три года во флоте. - Напрасные годы, заметь, - встрял отец. – Сейчас бы уже институт заканчивал, в начальники метил. Я задумался - а напрасные ли? |
30.05.2023, 05:46 | #4 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
Подруга для председателя
В толкотне и в суете Принцесс полно, да все не те. Где же та красавица, Та, что нам понравится. Та, что с нами справится. (П. Маккарти) 1 Блаженно растянувшись на кровати, обвёл взглядом комнату. Мне определённо нравился новый родительский дом, который они построили и благоустроили, пока служил на границе. Как-то у меня будет в общаге? Чувствуя, что мысли о новой жизни развеселили, почти успокоился после спора с отцом – никак не хотел отпускать меня старый вечером на электричке в Челябинск. Строил планы – заночую в Шершнях у сестры, а утром в ЧПИ. А он – нет, утром поедешь на автобусе. Мы заспорили. Потом я согласился – ладно, будь по-твоему. Подумал – запрусь на учёбу в институте и пропаду с родительских глаз на полгода. Пусть хоть этот вечер будет нашим. Вспоминали с ним Ханку…. Когда наутро вышли в гараж к отцову «Запорожцу», презентованному инвалиду войны государством, подумал – холодно, не заведётся машина. А она завелась и весело побежала вперёд по заснеженной дороге. Я увозил с собой ощущение домашнего покоя и уюта, о которых с надрывом мечтал долгие годы службы. Дребезжа и подпрыгивая на каждой рытвине, «Запорожец» въехал в Южноуральск. Я поглядывал в окно на двухэтажные дома – они мне почему-то казались ненастоящими. Южноуральску не хватало масштабов, и потому дома его и улицы выглядели декорацией. На автобусной станции толпа народа. Взглянул на отца и укоризненно покачал головой – вот и приехали! - Посиди немного, - он оптимистично двинулся к кассе. Скоро вернулся с билетом, вложенным в красные корочки удостоверения инвалида войны, объявил: - Место двадцать пятое. Я постарался не улыбнуться. - Спасибо. В автобусе моё место оказалось рядом.… С кем бы Вы думали? Вот и скажите, что судьбы нет – всё происходит по воле случая. Хрен там! Она есть – всё предначертано на Небесах задолго до исполнения на Земле. Ведь мог же вчера уехать на электричке в Челябинск – мог, но не уехал. Судьбе было угодно посадить меня в автобусное кресло рядом с бывшей подругой, из-за которой начались все мои злоключения – драка с бандитами, бегство в пещеру, служба и только через три с лишним года возвращение домой. И надо же было встретиться! В первый момент растерялся – Господи, ты-то почему здесь (я не про Господа)? Два часа ехать с тобой, когда мы уже однажды на всю жизнь расстались. О чём говорить? Как я был облапошен и брошен? Впрочем, нет, помнится, я её бросил. - Здравствуй, Надя, - сказал, чувствуя себя стервецом. - Господи, ты ли это? - Как видишь. На мне был бушлат с бескозыркой, клёши и флотские ботинки на высоком венском каблуке. На коленях чёрный портфельчик с якорем на язычке – дембельский саквояж. Автобус урча покатил по городу. - А я и не знала, что ты служил во флоте. Совсем вернулся? - Да, вот еду в институт восстанавливаться. |
02.06.2023, 05:18 | #5 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
- Да ла-а-адно! Впрочем, ты ведь у нас очень умный - ни как твой сват.
Колька служил морским пехотинцем где-то под Владиком. - Вы переписываетесь? - Только осталось. - Замужем? - Нет. - Что со Стахориком? - Убил его Колька. Толпой подловили, избили и бросили под автобус. Потом водителя судили – чуть срок нахаляву не схлопотал. Я замолчал – вон оно как! За окном мелькали последние дома города перед выездом на трассу. Мне захотелось его открыть, высунуться и заорать – помогите, люди! прошлое догоняет! Но я спросил: - Ты, правда, веришь, что он убил? - Наивный, - сказала Надюха. – Твой сват на всё способен. Господи, кого она из себя корчит – престарелую тётю, много повидавшую в этой жизни? - Где твой ребёнок? - А что? – ощетинилась Надя. - Да нет, ничего. Просто думаю, что маленькие дети должны жить с родителями. - Ты посмотри на него – какой правильный! Давай, женись, и заберём малыша из детдома. - И ты, не любя, пойдёшь за меня? - Пойду – вон ты какой красивый: ленты в якорях, а грудь, наверное, в медалях. Я напрягся, себе шепнул – дыши, не психуй, думай головой, а не нервами. Взгляд мой был смертельно холоден: - Слушай, а мне это надо? - А помнишь, говорил, что любишь? Ромео из себя изображал. А оказалось - ты такой же поддонок, как и твой сват. Я смотрел на неё с патрицианским презрением к нижеползающим: - И ты уверена, что это правда? - Да, это неправда, - спокойно сказала она. – Из вас двоих я любила только его. - А теперь, я вижу, добилась аттестата зрелости в житейских науках, и готова пойти за кого угодно – даже за меня, недостойного. - Все вы сволочи, - сказала Надюха и тихо заплакала. - Я тебя утешать не собираюсь, - не знаю, почему сказал я. – Это всё равно, что говорить сковородке, что у неё дно закопченное. Надежда завелась сильнее. - Меня в жизни никто так не оскорблял, - сквозь слёзы сказала она. Я был несокрушим: - Да будто бы. Но я действительно не умел утешать, а громкий плач её раздражал. Мне захотелось закричать – слушай, Надюха, хватит дурить! У тебя была любовь честного чистого парня, а ты выбрала негодяя. Кто теперь виноват? Громкий плач её перерос в истерику – она подвывала волчицей, надрывно всхлипывала и кулаками размазывала тушь по щекам. Окружающие зашевелились: - Эй, что там происходит? А ну-ка перестань! Эй, парень, пересядь сюда. Я бы запросто, но сидел у окна, и через Надюху не выбраться, да она и не выпустит – это точно. Сиди и слушай, раз уж судьбой так предназначено. И я сидел. К нам подошли. - Девушка, вам плохо? Может, пересядете? |
05.06.2023, 05:25 | #6 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
Надюха всхлипнула и успокоилась.
- Нет, нет, всё нормально. Старого друга встретила…. разволновалась. А когда разошлись сердобольные по своим местам, тихо сказала мне: - Зачем ты меня обманул? Я промолчал – новый виток напряжения? А она продолжала: - Коля, Коля, я тебя так любила… Мне показалось, что она сбрендила, а с такими, говорят, лучше не спорить, но я сказал: - Я не Коля, меня зовут Анатолий. Смотрел на неё и думал – нет, ничуть барышня не увлекает, было когда-то, но прошло. Да и она сама виновата – крутила шашни за моей спиной. Теперь уж о чём? - Правда? – она спросила и выдохнула. – Жаль. На вокзале в Челябинске Надя буркнула отрешённо: - Встречаться будем? - А надо ли? Жди своего Николая – скоро и он дембельнётся. И мы расстались. Козырнул вахтёру у входа во второй корпус института: - Я в деканат. Сдаю бушлат в гардероб - гардеробщица: - А кепочку в рукав. Водрузил бескозырку на бестолковку, улыбнулся: - Не стоит. В деканате две женщины активно обсуждали животрепещущую тему, не обращая внимания на меня, вошедшего. - Слушай, нельзя же каждому мужику вешаться на шею! - Да? А кто дважды был замужем? Я или ты? - И что? Тоже мне! Тебе просто не повезло, а то бы выскочила в семнадцать лет. - А ты что так нервничаешь? Наверное, опять с Дмитрием своим поссорилась? - Ненавижу ублюдка! - То есть - история в самом разгаре? Любовь, ненависть – всё едино. Тебе никогда не говорили, что противоположность любви называется равнодушием? Я покашлял. Обе дамы воззрились на меня – сначала на грудь, расцвеченную иконостасом наград, потом на клёши и корочки с высоким венским каблуком, потом на бескозырку с ленточками, и уж потом только на моё волевое, мужественное, невозмутимое лицо моряка-пограничника. Хозяйкою кабинета была секретарь деканата Фаина Георгиевна – средних лет дама с белокурым шиньоном и скуластым татарским личиком. Она важно кивнула – подходи, мол, поближе. Я положил перед ней военный билет. - Ну и что? - Главный корабельный старшина Агарков, - представился официально. – Был в академе, служил, теперь демобилизовался и хочу восстановиться. - Не поздно ли? Занятия уже два месяца идут. Я промолчал. Фаина пожала плечами: - Ждите. Сейчас будет перерыв, и кто-нибудь из начальства подойдёт обязательно. Вышел в коридор, пристроился на подоконник. Вскоре действительно начался перерыв и столпотворение народа. Сновали студенты с зачумленными от избытка забот глазами – в очках, узких брючках (в коротких – до щиколотки), в пиджаках и рубашках навыпуск. Прекрасная половина студенчества скользила, извивалась, проникала в любые щели плотной толпы на шпильках, платформах и толстых каблуках, раскачивая бёдрами платья, юбки и обтягивающие джинсы. Сколько их тут! А мы-то, балбесы, думали на кораблях, что женщин на всех не хватит. |
11.06.2023, 05:12 | #7 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
- Отслужил? – спросила она, картинно подняв бровь.
Мне показалось, она хотела сама показать мне место для проживания, но потом её что-то отвлекло. Она торопливо сунула мне пару ключей с бирками и махнула рукой: - Иди, выбирай. Я пошёл снизу вверх. В комнате № 304 никого не было – стояли незаправленными три кровати, а четвёртая была убрана совсем – то есть, разобрана на составляющие, приваленные к рундуку (шкафчику для одежды). На её законом месте теснились музыкальные инструменты – ударная установка с тремя разнокалиберными барабанами и тарелкой, да ещё две гитары с колонками. Такое соседство не вдохновляло. В комнате № 407 тоже не было никого, но кровати стояли на своих местах и одна без постельного белья. Я вернулся в комендантскую: - Эта. Галина Константиновна черкнула записку: - Иди в подвал, получай бельё. Увидев перед собой расправленную постель, я вдруг потерял всякий интерес к окружающему миру и без сил, страшно уставший за безумный день, провалился в оазис свежих белых простыней. Напоследок подумал, что графин с водою и стакан на столе положительно характеризуют обитателей комнаты. Проснулся, когда появился первый сосед – среднего роста, мускулистый малый, с подбородком спортсмена. - Сазиков Вова, - подал он руку, мельком взглянув на мою одежду на спинке стула. – Добро пожаловать на гражданку. Я её пожал: - Прошу добро в вашу команду. - Моряк, значит. С какого флота, на какой курс? - А ты служил? – вопросом на вопрос ответил я. - Да минет меня доля сия…. В комнату вошли ещё два члена команды, споря на ходу: - Там где мужчина и женщина, третьим всегда будет дьявол. - С чего ты взял? - Где-то читал. О, у нас пополнение. Ребята представились: - Олег Орленко. - Боков Владимир. Представился я. Они тут же продолжили прерванный трёп: - И всё-таки женщина это такая скотина, с которой надо держать ухо востро. - Э-э-э…. Но мы ведь только что говорили…. Или всё это так: бла-бла-бла? Сазиков подал голос: - Перед сном о бабах – для здоровья надсада. - Какой сон? Идёмте рубать. И мы вчетвером пошли в студенческую столовую, которая работала теперь по зимнему расписанию - с семи утра до восьми вечера. Олег и там, склоняясь к тарелке, развивал свою женоненавистническую теорию: - Честность с бабами уместна, как муха в стакане. А почему? Только начнёшь ей доверять, она тут же предаст. Меня начала раздражать его предвзятая категоричность. - И нет сомнений? – спросил я. |
14.06.2023, 05:15 | #8 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
- В чём? – Олег дёрнул головой так, что его массивные очки в роговой оправе чуть не оказались в остатках картофельного пюре.
- В том, что утверждаешь. - Жизнью проверено. - Ну, хорошо, давай рассудим логически. Ты утверждаешь, что ты хороший, а все бабы плохие. А почему ты хороший? Потому что не совершаешь дурных поступков. Верно? Это пока. А потом начнёшь верить, что всё, совершённое тобой, просто прекрасно и другим быть не может – ведь ты же хороший. В итоге имеем самовлюблённого эгоиста, между прочим, инженера – командира производства. Олег обиделся: - Откуда ты такой умный? В армии научили? - Во флоте, - поправил я. Орленко не остался ночевать в комнате. - Обиделся? – недоумевал я. - Да нет, - разъяснил Сазиков. – У него невеста в городе, заявление подали – скоро свадьба. - А я подумал, он баб ненавидит. - Одно другому не мешает, - заскрипел пружинами кровати Боков, устраиваясь почивать. – Тёзка, песенку на ночь. Сазиков достал гитару с антресолей, сел в трусах на кровать по-турецки и запел, безбожно фальшивя аккордами. На горе у реки лес зелёный шумит Под горой за рекой хуторочек стоит. Боков: - Пой, старшина. И сам запел: В том лесу соловей звонко песни поёт Молодая вдова в хуторочке живёт… Фаина Георгиевна заявление моё приложила к приказу о зачислении в группу ДПА-130. Отправила в моментальное фото за фотографиями на студенческий билет, зачётку и ещё для пропуска на кафедру, куда действовал особый пропускной режим. А ещё с дополнительными печатями он (пропуск) открывал двери на военную кафедру и в корпус «V», где стояли узлы и ступени настоящих космических ракет. За одной печатью отправился в третий корпус - только что отстроенное, но ещё не полностью заселённое здание. Гулким пустым коридором дошёл до нужной двери, постучался, вошёл. Два улыбчивых молодых человека проверили мои документы – те, что я подал, и те, что были у них в белой папке. Взяли с меня подписку о неразглашении государственной тайны. С милой улыбкой напомнили о войсках, в которых служил: - Бдительность не теряйте, если что подозрительное узрите, сразу сюда. И меня завели: - Стучать не привык, а вот если бы поработать. В вашем ведомстве вакансий нет на полставки? Они улыбнулись. Один спросил: - Жизненные принципы поменяли? Другой зачитал документ из папки: - На контакт о сотрудничестве не идёт. |
20.06.2023, 05:23 | #9 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
- Да можно служить. Главное – не терять надежды дожить до смерти.
- Верно сказано! Может, по поводу? – предложил Иванов. Я покачал головой: - Нет. Сегодня надо хорошенько выспаться, а завтра на службу – мне надо осилить за два месяца программу четырёх. - Ну и правильно! - Сергей хлопнул меня по предплечью. Потом я вернулся в свою комнату, разделся, лёг, закрыл глаза и стал думать о завтрашнем дне – уходящий был через чур длинным. И он наступил - день, который ничто не могло испортить. Над городом ещё было темное небо, но сам он сиял огнями витрин, фонарями уличного освещения, окнами многоэтажек, в которых просыпались люди, завтракали и спешили, на остановки, в учреждения и заведения, на заводы и в институты, в школы, ясли, детские садики. Суетливые челябинцы – мои новые земляки! Думаете, я совершил подвиг, за два месяца догнав группу? Не знаю, может быть. Я не учился на ДПА ни дня, но некоторые дисциплины первого курса были те же, что и на стройфаке. Может быть, та память включилась и выручала меня – может, ещё что-то. Часто на лекциях я чувствовал - то, что читает преподаватель мне хорошо знакомо. Я точно знал, как надо выполнять практические задания, и от этого вдруг на душе становилось тревожно. Прошлое властно вторгалось в настоящее – нет, не ИСовское, а пещерное. Три года оно не беспокоило меня, а тут вдруг проснулось. При мысли о том, что однажды оно вернётся в меня окончательно, и я вдруг начну понимать птичий язык, а сам зарычу тираннозавром, меня охватывал дикий ужас. Мне вновь стали сниться диплодоки и прочие доисторические существа. Возможно, причиной тому были чудовищная усталость и постоянное напряжение, которые сводили с ума. В группе встретили меня с недоверчивым удивлением и жалостливой благосклонностью. Что хочет этот моряк с Дальнего Востока? Будь он хоть четырежды старшина – институт это не линкор, здесь приобретают технические знания, а не корабельные навыки. Моя изнурительная погоня за уже освоенным ими не вызвала у одногруппников одобрения, но мне помогали. Каждый день после занятий два-три человека приходили ко мне в общагу, и всем хватало работы. Кто-то методом сечения параллельными плоскостями проекций сопряжённых фигур находил линии их пересечения в моей рабочей тетради по начертательной геометрии – а потом объяснял мне на пальцах, как это у него получилось. Кто-то перерисовывал мне лабораторные по физике и общей химии. Кто-то навёрстывал техническое черчение. Самый умный из всех грамотеев Володя Булдашев занимался со мной высшей математикой. Причём, так – решали задачи к предстоящей практике, и если я что-то не знал, он не подсказывал, а быстро листал конспект или учебник и тыкал пальцем – об этом здесь почитай. И копились знания. После десяти вечера парни уходили, а я ещё часов до трёх ночи корпел над конспектами в комнате для занятий. Каждый день, включая выходные, был заполнен тяжким умственным трудом и беспредельной жестокостью к организму – спал я не более четырёх часов. Господи, было же время, когда мы дрыхли сверх всякой нормы – только не выспишься впрок даже на месяц вперёд. В столовой питался на талоны, которые выдавались в группах на бесплатный обед – а я на них ещё и ужинал, и завтракал, добирая разницу булочками и пирожками к вечернему чаю. Угощал ребят, а они меня деликатесами, которые привозили из дома. У меня на такие круизы совершенно не было времени. Парни в комнате скептически хмыкали на мои титанические усилия в борьбе с собственной необразованностью. - Тебе оно надо – всё знать? Есть ведь шпоры…. Ты раньше в могилу себя загонишь, чем до сессии доживёшь. Я пожимал плечами: |
26.06.2023, 05:30 | #10 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,669
|
Солнце пронзительно светило в прозрачном воздухе, выбивая лучами искры из белого праздничного убранства деревьев за окном. Декабрь, и уже в аудиториях припахивало Новым Годом.
Физик охлопал ладони от мела: - Успеваете записывать? - Успеваем. Передали записку: «Мы с подружкой поспорили – какой ветер моряки считают самым благоприятным?» Предлог познакомиться и встречаться? Эх, прекрасные вы мои – не до вас сейчас, и я написал: «Который юбку выше задирает». Парни посидели еще, и ушли в парк догоняться пивом. Звали меня…. На румяных боках облаков ещё догорал закат, но на улице уже зажглись фонари. Я с ненавистью задёрнул шторы и, не раздеваясь, завалился на нерасправленную кровать. И зачем только Господь придумал женщин? Завтрашний день обещал быть трудным. Как, впрочем, и все дни подряд. А может, устроить себе выходной? Сходить куда-нибудь, расслабиться, отдохнуть…. И непременно с девушкой. Выходной, чёрт бы его побрал! Мне, организму, моим мозгам нужен отдых – ибо этот вечер на выходной не тянет. И ещё – сильно хотело напиться. Наверное, я алкоголик. Или параноик. Или…. Надо спать. …. Мы целовались у реки – мой посох Хранителя, её мешочек из шкуры енота для женских дрючек валялись подле. Над нами ярко светила луна. - Эола, мне нужно идти на лекцию, - тихо я произнёс, с трудом отрываясь от её губ – и ненавидел себя за то, что должен был это сказать. - Иди, - сказала она, но не отпустила меня из объятий, а наоборот, прижалась ко мне и закрыла глаза…. Долго молчала, потом сказала, - Хранитель, не уходи…. Только не смейся…. Я темноты боюсь. Всё время кажется, что…. Я поцеловал ее, и…. дальнейшее касается только нас двоих…. В декабре жизнь моя несколько утряслась. Вернее, в ноябре я ещё носился, как угорелый, пытаясь заполнить все бреши от пропущенных занятий, но потом понял, что восполнить весь объём упущенных знаний всё равно невозможно, и сосредоточился на текущих. Вообще, жизнь студенческая стремительна – вряд ли найдётся такой гений, который смог бы приобретать знания ещё быстрей. По крайней мере, я на такого не тянул. Но старался. Кое-что у меня получалось, а многое нет. Что изменилось? Во-первых, стало заметно, что некоторые мои коллеги о пройденных материалах мало что помнят, плохо разбираются в них или вообще ничего не поняли, но на что-то надеются. Это меня успокоило. Во-вторых, шпоры, шпоры – со всех сторон мне твердили – шпоры выручат из любой ситуации. Можно, говорили, даже не учить, и приводили примеры. Это меня расхолаживало. В-третьих, я явно переусердствовал в погоне за знаниями, истощил свой закалённый военно-морской организм и ни о чём кроме сна более не мечтал. Вслед за усталостью подкатило равнодушие. Готов был плюнуть на свой жёсткий режим, выспаться, выпить и поволочиться за девушками, если бы не Пим Дырявый. Я просто наяву видел его ухмыляющуюся физиономию, как он подписывал приказ о моём отчислении – а я, мол, что говорил? Нет, уж, дудки! Такой радости я тебе, Валенок Изношенный, не доставлю. И мучил себя над конспектами до трёх часов ночи, всё более теряя вкус к жизни. В-четвёртых, на меня смотрели, как на маразматика – никто не восхищался моим усердием и первыми успехами (а как же без них!). Наоборот, все ждали, когда я сойду с ума, и меня можно будет кормить сигаретами, или вешать плакат на спину «Дайте пинка деду флота советского». Я это чувствовал, но к толпе не ластился – салажня, много они понимают в настоящем морском характере. |
Читайте на литературном форуме: |