Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"

[santehlit]

Между тем, стенд у парадной лестницы на втором этаже был закончен и получился на славу – из алюминиевых трубок и полированных столешниц в виде восходящего солнца с лучами. На изразцовых планшетах были обнародованы законы и правила проживания студентов в общежитии, состав студсовета, права его и обязанности, и ещё куча всякой необходимой информации. Савичев даже ящик повесил для анонимок. Когда я приказал его убрать, он поднял вопрос на студсовете и отстоял его, хотя переместил на доску объявлений, которая висела на лестничной площадке между этажами. Всем стенд нравился и мне тоже.
Меня вообще все затеи Савичева приводили в восторг. Например, стенд на стене у чёрной лестницы второго этажа (где курилка) был посвящён женскому целомудрию и открывался классическим портретом красавицы, похожей на Мону Лизу с достойным эпиграфом – «Мудрость женщины воспитывает порядочность мужчины».
- Матрёшки с сосками-папиросками! – бушевала Гончарова, заразившись у стенда позитивом и спустившись к девчонкам в курилку на лестничную площадку. – Ну, дождётесь себе женихов!
Я бы не так сказал, но лучше не стоит.
Отшлёпать невесту по мягкому месту…. О чём это я? Ах, да – сам для себя принял обет безбрачия до защиты диплома. Так что…. но ностальгия даёт себя знать. Живёшь на свете в полной уверенности, что ты царь и повелитель собственной вселенной, да так оно, вобщем, и есть. Но твою разумную и упорядоченную вселенную от хаоса отделяют всего какие-то два шага и всего одно слово. Стоит сказать какой-нибудь матрёшке – ну, так, ради смеха – я вас люблю, и всё: закрутилась жизнь, завертелась и рухнула. Только что ты был хозяином своей судьбы, исследователем тайн науки, сторонником здорового образа жизни и патриотом своей страны, вынашивал честолюбивые планы на будущее и твёрдо знал, что на следующий год ты будешь учиться на третьем курсе. А тут и обрушился на тебя хаос в виде курносой свиристелки (жаргон Гончаровой), коснулся обжигающим дыханием, сказал «милый, я на веки твоя», и рухнул мир грёз и иллюзий – ты в комнатных тапочках на босу ногу шаркаешь с мусорным ведром к мусорному баку. Ради чего? Ради семи минут безумной страсти? О, Боже, за что ты лишаешь нас рассудка? Объяснение могло быть только одно – природа, брат, всегда возьмёт своё. Если не любовь, то чувство отцовства нас бросит под ноги этим матрешкам.
Вот такие одолевали мысли при виде женщины, похожей на Мону Лизу и её девиза. Хотелось крикнуть – эй вы, курицы, кто хочет воспитать во мне порядочность?
Эх, жизнь кошачья!
Савичев как-то быстро ввинтился в студсовет, и так у него шустро дело пошло с оформлением, что в оформительской комнате временами было просто не протолкнуться от работающих, советующих, сочувствующих и любопытных. А Олег просто совковой лопатой грёб авторитет на факультете. Такой стал популярный везде и всюду, прямо слёзы душили. Однажды шёл в общагу с городскими друзьями и пивом, а новый вахтёр на вахте:
- Молодые люди вы куда?
- Они со мной.
- А ты-то кто?
Олег сдвинул к переносице белёсые брови:
- Я же Савичев, мать перемать…. Сидишь? Сиди и не чирикай.
Было такое. И ещё умеренные шалости с подотчётными средствами, но и это Гончарова не считала большим грехом – поворчав, покрывала недостачу. Короче, крепко сел Олег на крючок апломба власти.
Я понятно выражаюсь?