|
|
09.04.2022, 06:23 | #1 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
- Ну, что ж вы,… - засмущались экзаменаторы. – Идите, переоденьтесь.
Известно, во флоте любят прикалываться. Не миновала и меня сия злая участь – то бишь, стать объектом розыгрыша. Расскажу, как это случилось. Месяца три-четыре мы отслужили, стало ясно, кто есть кто. Ну, я, понятно, отличник. А был в нашей роте замечательный главный старшина, Ничков по фамилии. Он выпустил две отличных смены. Ему б ещё одну – и медаль на грудь «За отличие в охране госграницы». Но у парня были золотые руки. Медаль мы тебе и так дадим, говорят командиры, ты нам сделай колонки для ВИА (вокально-инструментальный ансамбль). Ну, он и делал – что-то сам, а потом помощник потребовался. Приходит к замполиту Дятлову, а тот: - Кто у нас отличник? Агарков? В распоряжение главного старшины Ничкова. День тружусь, второй. Нравится мне Ничков, я ему, похоже, тоже. Не панибратсвуем, но и обходимся без уставных прелюдий. Он мне – Толян; я ему – Саня. Трудимся. Заходит старшина первой статьи Петрыкин (в миру – Тундра, так как родом из Заполярья). Он – освобождённый комсомольский работник, вернее – безработник, так как целыми днями ни хрена не делает, слоняется по роте, ищет над кем приколоться. Заглянул в чеплашку с клеем: - О-па-на! Кончился. Ну-ка, курсант, шилом в подвал. Найдёшь мичмана Казеинова, попросишь у него кузевалу – клей такой. Я без задних мыслей в подвал. Бродил, бродил, нашёл – в какой-то бендежке два мичмана в шахматы режутся. - Разрешите обратиться? - Валяй. - Ищу мичмана Казеинова. Смотрю, собеседник мой побагровел и брови сдвинул, а партнёр его гримасничает – улыбку душит. - Для чего? Я чеплашку подаю, хотя уже чувствую, влип во что-то. - Кузевалу надо – клей такой. Один мичман закашлялся. Второй говорит: - Какой педераст тебя послал? - Никак нет, товарищ мичман - старшина первой статьи Петрыкин. - Старшина твой и есть настоящий педераст. Скажи, что вечерком я к нему загляну. Когда вернулся с казеиновым клеем, Петрыкин встрепенулся со стула, на котором сидел, помахивая ножкой. - Принёс? - Так точно. - Что сказал мичман Казеинов? – Петрыкин подмигнул Ничкову. А я включил швейка – то есть, напустил на себя наиглупейший вид – и отвечаю: - Сказал, что старшина, меня пославший, педераст, и он вечером его навестит. Спросил фамилию. Петрыкин побелел, как песец полярной ночью: - И ты сказал? - Так точно. - Тьфу! – Петрыкин спешно покинул нас. Ничков улыбался ему в спину. Вскоре нужда в помощнике иссякла, и он вернул меня, откуда брал - прямо на политзанятия. - Ага, командировочный! – обрадовался Дятлов. – А ну-ка скажите нам, товарищ прогульщик, что значит быть храбрым? Я и до места не дошёл, прямо от дверей поплёл: |
12.04.2022, 06:19 | #2 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
- Ну, понимаете…. Надо человеку через речку перебраться, а мостик узенький, ему страшно – вот он по-пластунски переполз. Обошлось – не свалился. Следующий раз на карачках. Потом просто перешёл - храбрец. Значит, быть храбрым – это побеждать свой страх.
- А! – недовольно махнул на меня Дятлов. – Вот она цена пропущенных занятий. Кто скажет? Поднялся кто-то, рапортует: - Быть храбрым – это значит брать высокие соцобязательства и выполнять их. Дятлов: - Молодец. Пять. - Ага, - бурчу, усаживаясь за парту. – А перевыполнять – героизм. - Вот именно! – обрадовался Дятлов. – И тебя пять. Вижу – мыслить умеешь. Учёба в ОУОМСе давалась легко, и каждое воскресенье поощрялась. Наш недельный распорядок устроен был так – пять дней учёба, в субботу большая уборка в роте, воскресенье – выходной. Для всех прочих – фильм, свободное время. А отличников куда-нибудь выгуливали. В городе были много раз – во всех примечательных местах. В Новороссийск ездили на боевые корабли смотреть Черноморского флота. В долину Суко…. Вот если это был Урал, её бы назвали лощиной. На дальнем Востоке – распадком меж сопками. Здесь сопок нет. В преддверье Кавказских гор ущелье между двумя холмами называли долиной. Ничего на вид там не было примечательного – кусты, деревья на склонах, а внизу ручей журчит. Экскурсовод был замечательный. Он поведал, как в войну наши разведчики с капитаном Калининым нарвались здесь на фашистскую засаду. Ночью за ними должен катер прийти. Весь день они бились с превосходящим противником, теряя бойцов, отступали к морю. На закате оставшиеся в живых двое бойцов бросились в море и поплыли, чтобы не сдаться врагу. С ножом против шмайсеров не устоишь, а патроны кончились. Фашисты палили им вслед - может, убили, а может, и нет…. Написали письмо турецким морякам, как запорожцы султану. Нет, с текстом всё в порядке – без оскорблений – мол, миру мир, и всё такое. Сам процесс шуточками сопровождался, а у меня Калинин с бойцами из головы не идут. Как воочию вижу серые тени немецких солдат на склонах, их мерзопакостные голоса – мол, русские, сдавайтесь! И стрельба, стрельба…. Свист пуль. Вскрики раненых. Дым оседает в долину. И так не хочется умирать в этот солнечный день, когда природа цветёт и благоухает, и море ласкает бликами. Будь прокляты те, кто придумал войну! Письмо написали, закупорили в бутылку, бросили в море – плыви к турецким берегам. Сели в автобус, тронули, а я головой верчу – будто что забыл в долине Суко. Вечером к Постовальчику: - Слышь, Вовчара, ты готов умереть? Ну, чтоб за Родину и всё такое. Меня разок бандюки пугнули – так я от них на край света бежал. А люди в бой идут – умирают и убивают. Мы с тобой сможем? Постовал: - Да, погоди ты умирать. Тут другое дело…. Ты заметил – у нас все мичмана красавцы, как с картинки. - Ну и что? - Естественный отбор. Остаются старшинами в отряде, женятся на местных. Есть жилье – вперёд, на сверхсрочную. - Умно. Нам-то что? - Балбес. Ты что, не хотел бы жить в Анапе? - Не знаю. Наверное. Сестра пишет – оставайся, будем в гости приезжать. - Ну, и...? - Я согласен, остаюсь. |
15.04.2022, 06:19 | #3 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
- Зря смеёшься. Давай прикинем. У меня есть шанс остаться в спортивной роте. А ты – лучший курсант. Тебя старшиной оставят.
- Могут, - неуверенно согласился я. - Ну и вот, останемся, пойдём в увольнение, познакомимся с девчатами и женимся. - Хохотушки здесь ничего, я видел – грудастые. Вовкины слова тоже запали в душу и после непродолжительной борьбы вытеснили скорбь о капитане Калинине. В следующее воскресенье отличников повезли в одну из городских школ на КВН. Здорово! Посмеялись, повеселились от души. Потом танцы. Мне одна девочка понравилась. Ещё на сцене её приметил – красивая, озорная. А смеётся как – загляденье. Музыка зазвучала, я к ней – позволите? Позволила. Второй танец – я опять рядом. На третьем говорю – а не позволят ли домой проводить? - Тебе же в часть? – смеётся и удивляется. - Могу я голову потерять, хоть раз в жизни. - Так-таки первый раз? - А то. - Не верю я вам, особенно военным. - Значит, вы не проницательны. Вот послушайте, как стучит, - прижимаю её ладонь к груди. - Ну, ладно, ладно – словами убедил. Что с поступками? Думаю, пусть Постовальчик пыхтит, гирьки свои в спортроте поднимает, об увольнении мечтает. А у меня уже сейчас будет девушка. В своём успехе я не сомневался – что же я, восьмиклассницу не оболтаю? Удрал в самоволку. Идём по городу, болтаем. Я болтаю. Она смеётся. Пусть смеётся. Тактику, думаю, избрал правильную. Неумный на моём месте, о чём бы речь вёл? Ах-ах-ах, любовь-любовь-любовь…. И потом – а жильё у тебя есть? А я умный и ей глаголю: - Как ты можешь жить в такой дыре? Такая девочка яркая, можно сказать звезда морская – и такое захолустье. Вот отслужу, поедем со мной на Южный Урал? Там города – миллионные. Там заводы. Там мощь всей страны куётся. А природа…. А люди…. Добрались до её дома, поднялись на лестничную площадку. Я треплюсь, а её не удерживаю, наблюдаю – если уйдёт, значит, не зацепил и наоборот. Она слушает, хихикает, ждёт чего-то. Может, думает – с поцелуями полезу. Не дождёшься – я не такой! Хлопнула дверь подъезда, шаги чьи-то поднимаются к нам. Смотрю – мама дорогая! – целый капитан первого ранга. Посмотрел на меня сурово, на дочь: - Ирка, домой. Та шмыг за двери. - Ну...? Я с трудом язык от нёба оторвал: - Курсант одиннадцатой роты Агарков. - Здесь самовольно? - Так точно. - Дуй в часть, скажешь старшине роты, чтоб наказал. И всё, скрылся за дверью. Кому рассказать, не поверят – сам командир части каперанга Карцев застукал в самоволке и отпустил. «Скажешь старшине роты» - это шутка, не более. Что я, идиот, себе взыскания выпрашивать? Разве он меня запомнит? Таких гавриков у него пять тысяч штук. Думаю, что соврать на КПП? Обязательно надо что-нибудь про Карцева – такой подарок судьбы. Но на КПП меня не тормознули – прошёл, как в порядке вещей. Когда по части плёлся, мысли другой оборот приняли. Фамилию мою мог Карцев запомнить и роту. Явится проверить – вот он я во всей красе – самовольщик, трус и лгун. А ещё в зятья набивался. Нет, обязательно надо доложить Седову. |
18.04.2022, 05:57 | #4 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
Дальше как – вот я страдаю, наказанный. Ирка меня находит – ах, ты бедненький. А я – папашку благодари. Она – папочка, как ты мог? Каперанга ко мне – прости, зятёк дорогой.
- Товарищ мичман, - подхожу к Седову. – Получил замечание от капитана первого ранга Карцева. Прибыл для получения наказания. - Наказания? – старшина роты внимательно посмотрел на меня. – Хорошо, получишь. После завтрака задержись у тумбочки дневального. Инструктору скажешь – по приказу Седова. И всё. Никаких расспросов: что почём, и как там Карцев? Умудрённый у нас старшина. Наутро ещё с одним пареньком по фамилии Сибелев прикорнули на стульях у поста дневального. Петрыкин летит: - За мной. На тот свет я за тобой бы пошёл да тормознулся, пропуская вперёд. Вышли из части. В домах офицерского состава нашли нужную квартиру. Петрыкин задачу объяснил - капитан третьего ранга Яковлев ютится в гостинице, а семья по прежнему месту службы. Теперь им дают квартиру, которую наша задача – отремонтировать. И вот мы втроём, вооружившись скребками, стали скоблить стены и потолок. Пыль подняли…. наглотались…. Даже курить не хотелось после работы и после обеда. Сидим в курилке, дожидаясь Петрыкина, и не курим. Яковлев идёт: - Вы, почему здесь? Суетится, новосёл. А мы – так, мол, и так - старшину первой статьи Петрыкина ждём. - Идёмте. Яковлев отвёл нас к своему будущему дому: - Ждите здесь. Сели на лавочку у подъезда, ждём. Час проходит, другой – нет Петрыкина. Четыре часа прошло – запропал где-то Тундра. Смеркаться стало. В части горн заиграл – вечерняя прогулка. Ещё через полчаса второй сигнал – вечерняя поверка. Сибилев за угол заглянул: - Кажется, свет в квартире горит. - Тебе какая команда была? Сидеть ждать, а не в окна заглядывать. Сибилев - недоученный студент Магнитогорского пединститута. Ему швейка врубать - не привыкать. Сидим, ждём, чувствуем – развязка близка. Топает Яковлев. - Вы чего здесь? - Петрыкина ждём? - А его не было? Ну-ка, пойдёмте. Поднялись на этаж. Яковлев своим ключом квартиру открыл. В прихожей Петрыкин в нас задом целит – пол домывает. - Вот как хорошо! – радуется взводный. – И побелили, значит. Можно въезжать. Петрыкин на нас глазами вращает - морда пунцовая. В часть шли – поставил меня к Сибилеву в затылок и рычит: - Раз-два, раз-два, левой…. И бубнит: - Кранты вам, салаги, задрочу. Бог видит …. Мы идём, молчим и думаем: «Ну, дрочи, дрочи – да только известно, бодливой корове Бог рог не даёт». На этот раз дал. Буквально на следующий день Глобус домой улизнул, в краткосрочный отпуск, а на его место инструктором к нам послали Петрыкина. В тот же день на вечерней поверке: - Агарков, выйти из строя. Подходит: - Это что, это что...? |
21.04.2022, 05:55 | #5 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
Дёрг меня за гюйс и пуговицу оторвал – форменный воротник повис на одном плече. Дёрг за робу – её край из-под брюк выпростался. Стою растрёпой, а Тундра:
- За нарушение внешнего вида объявляю наряд вне очереди. Ну, наряд, так наряд. Он инструктор – имеет право. А я… Что я – служу, как говорится, Советскому Союзу. Наряд вне очереди выпал на камбуз – в посудомойку. После развода нас ещё раз построили, проверили отсутствие грязи под ногтями, ну и прочее. Приняли мы боевые посты у отслужившей смены. Впереди ужин, но ещё есть время перекурить - курилка в подвале. Наряд-то не маленький – пять тысяч человек накорми, посуду помой, обеденные столы и залы тоже. Спускаюсь в подвал. Группа курсантов толпится у трапа и дальше ни шагу. В чём дело? И курить охота, и время уходит. В чём дело? Из курилки пронзительный и ненавистный голос Петрыкина: - Равняйсь! Смирно! Отставить! Отставить касается команды «Смирно!», а «Ровняйсь!» никто не отменял. Я вас, сволочи, научу Родину любить. Смирно! Блин! Нигде от него нет покоя. Да плевать! Раздвинул плечом курсантов и пошёл в курилку. Открываю дверь, ко всему готовый - но к этому не был. Опешил от удивления - Устинька подметает пол и петрыкинским голосом орёт: - Подтянуть грудь, выпятить живот…. Прямо шагом марш! Наконец врубаюсь и подыгрываю – закрывая дверь, ору для оставшихся в коридоре: - Разрешите присутствовать, товарищ старший сержант? - Я вам покажу перекур! – надрывается Устьенька. – Тряпку в зубы, и чтоб пол блестел. Сели с курсантом Устьянцевым, курим, смотрим на дверь – кто первый войдёт? Докурили – никто не вошёл. Вот таких смельчаков набирают в морчасти погранвойск. И тупорей - назови я Петрыкина старшим сержантом, носом бы дверь открыл. Чашки моет посудомоечная машина. Один курсант вставляет, другой вынимает и подаёт мне. Моя задача – всполоснуть их в ванне. На самом деле эта операция называется дезинфекция, и в ванне не просто горячая вода, а раствор горчицы. Лезть туда босыми руками нельзя. Вон на полочке лежат резиновые перчатки. Но кто бы объяснил…. А самому догадаться – с умом напряжёнка. Помыли посуду, убрались в обеденных залах, поплелись в роту. Легли спать на час позже, а подняли на час раньше общего подъёма. В подвальном помещении камбуза построили. Краткий инструктаж. Старший наряда, проходя мимо, заметил. - Что у вас с руками? Покажите. Дезинфицировал? В горчице? Бегом марш в санчасть. Положили на недельку. Выхожу к здоровым людям, а там – мать честная! – полномасштабная война третьей смены с инструктором Петрыкиным. Глобус наш умудрился залететь в отпуске – подрался с кем-то. В мусарне посидел, потом в части досиживал. Лычки с него срезали и отправили в баталерку (кладовку) матросом. А Тундру назначили нашим инструктором на постоянной, стало быть, основе. Ну, он и взялся с нас шкуры драть. Но ведь и мы не пацаны доприсяжные – чему-то ОУОМС нас научил. Стали мы Петрыкину «паровозик» делать. Объясню тем, кто не служил. Строй идёт – три шага нормальных, на четвёртый ботинком изо всех сил в асфальт. Получается: раз, два, три, бум…! раз, два, три, бум! На паровоз похоже. Для инструктора «паровозик» от смены – оскорбление. Коллеги смеются, командиры задумываются - а на своём ли старшина месте? Здесь одно спасение: - Смена, бегом марш! И вот мы, лучшая в отряде по строевой подготовке смена туда бегом, обратно бегом. Только вышли из корпуса, роты, камбуза: - Смена, прямо бегом марш! |
24.04.2022, 06:28 | #6 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
Заместителем у Карцева по строевой подготовке был кавторанга Белов - зверь о двух ногах. Станет в обед у чипка (матросское кафе) и смотрит: кто не так честь отдал – заворачивает. Соберёт вокруг себя десятка три-четыре бедолаг, и ходят они по кругу, и козыряют, пока не скажет Белов:
- Свободен. В тот день мы мимо него трусцой. Белов: - Товарищ старшина. Петрыкин: - Смена стой. И на полусогнутых к Белову – так, мол, и так, следуем с камбуза в учебный корпус. - Ну, так и проследуйте, как подобает, - требует кавторанга. Петрыкин возвращается: - Правое плечо вперёд, смена, шагом марш. Выводит нас на исходную прямую – к прохождению торжественным маршем готовит. А от направляющих шепот шелестом: - Паровозик, паровозик, паровозик…. Ну и что, что Белов. Ну и что, что зам по строевой. Достал Петрыкин до самого немогу. Не отступать, моряки! Идём. Петрыкин руку к виску: - Смена, смирно, равнение на-Лево! Всё сделали, как надо – и руки прижали, и на Белова дружно воззрились, а ногами: Раз, два, три, бум! Раз, два, три, бум! Крякнул Белов, развернулся и, широко ступая, ринулся в штаб. Мы подумали – всё, кранты Тундре. Он руку опустил, на нас не смотрит, топает по аллее (без команды и повернули) в учебный корпус. За ночь Петрыкин оклемался, отошёл от животного страха перед Беловым. Утром на зарядке загнал нас в какой-то аппендикс аллей и давай воспитывать: - Что, скоты – думали, ваша возьмёт? Ни черта! Ещё маршал Жуков говорил, что дисциплина держится на старшинах. А вы – тля, навоз, придурки недоученные. Я с вас ещё семнадцать шкур спущу, но сделаю людьми…. Туманец морозный, подтянувшись с моря, клубился по аллеям. Температура не такая уж и низкая для нас, уральцев, но при морской влажности уши сворачивала. Мы стояли без шинелей, без головных уборов - Тундра, песец заполярный, закалял нас, приучал стойко переносить холода. Другие (чуть парок изо рта) – на зарядку в шинелях, на камбуз в шинелях, а мы всегда вот такими. - Что здесь происходит? – майор в юбке, сама начальница медицинской службы отряда, топала мимо. – Кто старший? Петрыкин метнулся к ней. - Ты,… ты,… ты…. – она не могла подыскать слов своему возмущению. – Курсантов в роту, а сам ко мне, вместе с командиром. Ко мне…! бегом…! вместе…! в роту…! Она топала ногами и грозила кулаком Петрыкинской спине. Всё, спёкся Тундра. На самоподготовку к нам пришли Яковлев и Ничков. Последнего взводный представил как нового инструктора. Только к утру следующего дня в смене осталось едва ли половина состава. Остальные в санчасти – результат Петрыкинского воспитания. Я ещё день держался, а потом чувствую – хреновато. Себя чувствую хреновато. Перед ужином подхожу к Седову. Он: - Запишись в тетрадь дежурного. После ужина вас всех Петрыкин в санчасть сводит. Опять Петрыкин! Сели на камбузе – меня от еды воротит. |
27.04.2022, 17:10 | #7 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
- Будешь? – двигаю чашку Терёшкину.
Ничков с края стола: - Что там? - Разрешите, - говорю, - выйти - тошнит. - Беременный что ль? Иди. Я поднялся из-за стола, баночку (лавочку) переступить не смог и упал в руки курсантов. Всё, отключился. Очнулся в каком-то лазарете – восемь кроватей в два яруса, табуреты, тумбочки. Две двери – одна закрыта, другая в туалет. Двое парней в больничных халатах (под ними - тельники) режутся в карты. Меня зовут. - А ну, кто войдёт? - Сюда никто не войдёт – лазарет. Их слова подтвердились – пищу нам выдали через окошечко в двери. - Что творится? – спрашиваю. - Под подозрением ты, на менингит. А менингит – болезнь заразная. - А как же вы? - И мы под подозрением. Через пару дней подозрения с нас сняли и из лазарета перевели в палаты. Сестричка там – загляденье. У неё под халатиком ничего нет, ну в смысле, платья, юбки. Уголки разойдутся, между пуговиц что углядишь – тема обсуждений до самого отбоя. Однажды сунула мне руку в карман больничного халата и вытаскивает целую горсть таблеток - для Терёшкина собирал, тот всякую гадость жрёт. - Вот, значит, как… хорошо же… . С того дня вместо таблеток стали мне ставить уколы. Она же и ставила. Каково перед красивой девушкой с голой-то задницей? А парни говорят – она к тебе не ровно дышит. Может быть. Вот как она уколы ставила. Трусы я сам спускал. Она – ладошкой проведёт, кожу в складку пальцами соберёт, а потом тыльной стороной – шлёп. Такая прелюдия. А уж потом по этому месту ваткой со спиртом и иглой…. Скажите, все сестрички так уколы ставят? Или она действительно, того…. Так сказала бы. Слышал, медички не из робких. В канун госэкзаменов Ничков усадил нас в классе самоподготовки. - Перед смертью, как говорится, не надышишься. То, что упустили в процессе обучения, за один день не наверстаешь. Поэтому мы сейчас побалакаем немножко и пойдём играть в футбол. Футбол! За полгода ни разу не играли. Тут один москвич достал хвастовством – кого только он не делал на зелёном газоне. Всех! Страсть, как мне хотелось его наказать. И вот удача! Саня, ну, давай же быстрее. А Ничков говорил не торопясь, чуть-чуть подкашливая после каждой фразы: - На границе вам придётся самостоятельно принимать решения в самых непредвиденных ситуациях. И отвечать за жизнь свою, подчиненного и пассажиров. Перед вашим призывом на Амуре инцидент был. С точки возвращался «Аист». На борту пассажирами два погранца с собакой. Ветер был, рябило. Парней укачало. Моряки их выгнали из каюты, заставили на кокпите к поручням привязаться. В какой-то момент старшина с управлением не справился и перевернул катер. Моряки выплыли, а солдаты утонули, и собака…. Кто-то хихикнул. Ничков дёрнул головой: - Пусть ваша мама дома смеётся, когда похоронку получит на вас. |
30.04.2022, 06:41 | #8 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
Дальше главный старшина повёл такие речи, что мы и про футбол забыли. Где служить придётся? Одного-двух, лучших из лучших, оставят инструкторами в роте. Кто-то попадёт мотористами на ПСКРы (пограничный сторожевой корабль). Остальные разъедутся по бригадам малых катеров. Две таких на Чёрном море – в Балаклаве (Крым) и Очамчира (Грузия), на Дунае – в Киликии, под Ленинградом – Высоцк, на Амударье – Термез. Но там нет «Аистов». Там ходят на «Дельфинах», проект 1390. Слишком много песка в воде – водомёт «Аиста» не выдерживает. Ну, и Дальний Восток – Амур, Уссури. Примерно в таком порядке и распределяют – сначала отличников, потом середнячков, а плохишей – на остров Даманский….
Мы с Постовальчиком переглянулись – даешь Анапу! Весенники уже сдали свои экзамены – разъехались. Старшин всего отряда собрали в одну роту. Они ходили на вечерней прогулке строем, но подруку. Пели: - Ой, мороз, мороз, не морозь меня…. Абрикосы зацвели. Весна! Ваше благородие госпожа Удача Для кого-то ты лицом, а кому иначе На Даманский остров плохишей свезли Не везёт нам в службе – повезёт в любви. Действительность опрокинула все ничковские посулы. Нас, круглых отличников, в роте получилось десятка полтора. Инструктором оставили Уфимцева: ещё бы – такая выправка! Просто манекен – не человек. Вовчик, кстати, на спортроту тоже пролетел. Был в нашей смене направляющий Шура Аполовников – не блистал, как Постовал, одноразовым успехом, но постоянно где-то участвовал. Участвовал и молчал. Под малый дембель оказалось – готовый многоборец, очень необходимый спортроте человек. Постовальчику кроме восточной границы ничего не светило. А у меня, я надеялся, ещё был выбор – Балаклава, Очамчира, Киликия. На худой конец, Высоцк, что под Ленинградом. Но приехал «покупатель» - лейтенант молоденький - из какого-то Дальнереченска на Уссури. Да-да, той самой, где остров Даманский, куда, по утверждению главного старшины, плохишей ссылают. И забрал с собой семерых самых смелых, самых первых – Женьку Талипова, Сашку Захарова, Лёшку Шлыкова, Славика Тюрина, Мишку Вахромеева, Чистякова (которого с большим трудом, но всё же убедил инструктор, что отца он не зарубил), ну, и Вашего покорного слугу. Не знаю, по какому принципу отбирал. Единственное, что нас объединяло, это малая Родина – Челябинская область. А может, он и не отбирал – взял, что подсунули. Вывели нас на плац перед ротой, построили. Седов вещмешки проверил – чтобы в наличии были два тельника-майки, два плотных тельника (мы называли их осенними) и один с начёсом. Этот толстый и тёплый, как свитер, должен служить хозяину три года. Ещё выдали белые галанки и спортивные тапочки (в футбол играть?). Шинели лежали в скатках, а мы красовались в тёмно-синих суконных парадках и бескозырках – форма «три» называется. Седов проверил всё и отошёл. Не было торжественных речей командования, не было марша «Прощание славянки». Обидно. Будто шарашку какую закончили, а не Отдельный Учебный Отряд Морских Специалистов. Дальневосточный лейтенант окинул нас орлиным взором и сказал просто, тихим голосом: - Прощайтесь. Я обнял Постовальчика: - Прощай, брат. Может, свидимся. - Прощай. Вовка морду воротит – по-моему, он плакал и стеснялся слёз. У меня они тоже сами собой бежали, а я не стеснялся. Сели в автобус. Тут всю роту прорвало – свистят, бескозырками машут: - Прощайте, ребята! Удачи вам! Отличной службы! А мы смотрим в окна и молчим. Потому что они прощаются с нами, а мы ещё и с учебкой, со всей прекрасной Анапой и с самым синем в мире морем. |
04.05.2022, 06:44 | #9 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
Мы были первыми. А потом, каждый день, команда за командой покидали Анапу бывшие курсанты одиннадцатой роты. Гулко стало в кубриках и тоскливо. Горстка последних решила устроить «прощальный вечер» старшине Петрыкину. Тот сразу после экзаменов и с начала малого дембеля перебрался ночевать в баталерку. Ребята пасли его, но Тундра был хитрым и не попадался. Терпение лопнуло - пошли дверь ломать. На шум Ничков притопал. Этот мог уговорить, этого уважали. Но спасал наш инструктор не Петрыкина - он так и сказал:
- Моряки, причём здесь дверь? Знали ли об этом отцы-командиры? Думаю, Седов знал, но не вмешивался. Старший мичман, по моему разумению, полагал - раз присутствует прямой процесс воспитания курсантов инструктором, то имеет право быть и обратный. Это полезно. Ведь другие старшины не запираются на ночь в баталерку – так и спят на своих местах вместе с личным составом. Да-а, Петрыкину и я был не против пару раз в хавальник сунуть. Но наша команда далеко уже была от мест благословенных. Галопом проскочили до Волгограда, а здесь тормознулись на пару-тройку часиков. Не без пользы. Лейтенант, фамилия у него Берсенёв, говорит: - Вы, парни, дайте домой телеграммы - в Челябинске пересадка и часов восемь-десять будем загорать на вокзале. Тюрин, Шлыков и я, поколебавшись, пошли и дали – мол, буду в Челябинске такого-то, поезд такой-то, стоянка десять часов. Про стоянку - это чтобы много не платить. Почему колебался, спросите. Рассуждал: что родным делать больше нечего – меня встречать да провожать. Вон парни из провинции и не почесались даже. Тюрин со Шлыковым – городские, с ними всё ясно - на трамвайчик сел и на вокзале. Но очень мне хотелось маму увидеть, с отцом примириться. Я ему на день рождения «синявку» послал – форменную рубашка для мичманов и офицеров – а он и спасибо не сказал. Дуется старый. Приедет ли? Вот он, Челябинск. На перроне полно народу. Высунулся в окно. Смотрю. Лица, лица…. Мама! Господи, приехали! Сестра вон. Поезд ещё тормозит. Я толкаюсь к выходу бесцеремонно. Кто-то хватает меня за плечо: - Эй, моряк, осади - куда прёшь? Я поворачиваюсь, и мужик-верзила прячет руку. Я ещё не знаю, что моё лицо перепачкано сажей, и по щекам бегут слёзы. Тут, наверное, любой опешит. Прыгаю с подножки вагона и попадаю в объятия отца. Потом мама, потом зять, потом…. Потом…. Сестра не хочет целовать: - Какой ты грязный! Вытирает своим платочком моё лицо. Пошли в ресторан, выпили, разговорились. - Чего не пишешь-то? – это я отцу. - А ты? Действительно. Послал телеграмму и ждал писем. Как пацан. Нет, как капризный ребёнок. Привык, чтоб родители за мной носились – ах, сыночка, ах, сыночек, не холодно ль тебе, не сыро? Блин, стыдно. Сестра рассказала: - Мы и забыли про папкины именины. Приходим, а он лежит в синей рубахе, которую ты прислал. Вот, говорит, сын на службе помнит, а вы…. Спустился в туалет. Смотрю – знакомый затылок. Подхожу. - Закрыть и прекратить! Он чуть было не закрыл, не прекратив. Колька! Здорово, сват! На нём моя рубашка. Вещи я в общаге оставил, ребятам – носите, если подойдут. Значит, искал меня. Зачем? - Пойдём в ресторан - у нас столик накрыт. |
07.05.2022, 06:46 | #10 |
Заслуженный участник форума
Регистрация: 04.07.2017
Сообщений: 1,696
|
Поднимаемся.
- Ты как тогда отбился? - Да, блин, думал, кранты – засунут пику под ребро. Но повезло. Выскочил на улицу – навстречу свадьба. Васька Прокоп младшего брата женит. Я в толпу вписался, они следом. Меня угостили, их уложили: Прокопы – парни крутые. А ты чего в армию смотался? - В армию я бы не пошёл. А тут вакансия подвернулась в пограничном флоте – как не воспользоваться. - Ну-ну…. Потом, уже прощаясь на перроне, как бы между прочим, спросил: - С Надюхой что? Он плечами дёрнул – не знаю, мол, и не интересуюсь. Понятно. Девчонка Славика Тюрина вдруг запричитала, закричала в голос, прощаясь. Плакала, конечно. А мне её истерика – как удар под дых. Смотрю, отец заморгал часто-часто. Мама тянет платочек к носу. Как же – сынуля на китайскую границу едет. Колька обнял несчастную: - Что ж ты так убиваешься? Я-то здесь, с тобой остаюсь. Она доверчиво склонила голову на его грудь - Колька всегда девушкам нравился. Тюрин высунулся из окошка: - Это что за дела? Люда! Людка! … Но состав загрохотал, набирая скорость, и перрон, и все, кто на нём был, остались позади. На несколько минут тормознулись в Златоусте. Закатный час - солнце скрылось за горами, с них на город ползут сумерки. Перрон пуст и тих. И в этой тишине отчётливо и напряжённо, нарастая, зазвенели девичьи каблучки. А вы, наверное, и не знали, как это может за душу щипать – перестук женских каблучков. Как будто в сердце стучатся – ближе, ближе…. Чистяков стоит у вагона, широко расставив ноги, выпятив богатырскую грудь. Вихрем что-то под окном промелькнуло, и вслед за глухим ударом тел оборвался стук каблуков – далеко не дюймовочка повисла на чистяковской шее. Меня б таким ураганом смело к чёртовой матери. Грех смотреть на чужие поцелуи, и нет сил, взор оторвать. Где же ты, моё счастье каблучковое? Спишь ли, ешь ли? Сидишь за партой, иль спешишь на танцы? Хоть намекни, как ты выглядишь. Где и когда найдёшь меня – истосковалась вся душа. Подошли чистяковские родители. Ну, мамашка-то точно родная – косая сажень в плечах. А мужичонка с ней рядом плюгавенький – такого не жалко зарубить. Мать дождалась терпеливо, когда девушка Чистякова опустила, и притянула его голову к необъятной своей груди. Мужичонку допустили последним – и только к рукопожатию. Всё, Чистяков, прыгай на подножку – поезд тронулся. До Читы доползли без приключений. Разве что настроение у всех без исключения было подавленным. Встреча одним мгновением пролетела, а расстройств – на всю оставшуюся жизнь. Одно меня радовало – с батяней примирился. Приеду в часть – сразу напишу. Тюрин допытывался – что за человек мой сват? И по какому праву он обнял его девушку? Чем Славика успокоить? Врать не хочется, стращать не хочется – всё будет так, как девчонка захочет, а сват лишнего себе не позволит. Сказал и сам себе не поверил… Злоключения начались в Чите - здесь у нас опять пересадка. Какой-то хмырь, весь в наколках и тельник-майке, привязался - братки, мол, братки. Говорит, дальше едем вместе, и нам надо за него держаться. Летёху советует тряхнуть, а, тряхнувши, выкинуть из вагона. Берсенёв ему: - Слышь, убогий, тельник - нижнее бельё, ему более кальсоны подходят. |
Читайте на литературном форуме: |