Re: Боль, болезнь, смерть и их преодоление в стихах Миркиной

[Софийя84]

Памяти Григория Померанца
Статьи, заметки, воспомимнания, отклики

http://www.levi.ru/guests/guests.php..._position=1029

Вот, к примеру:


ИЗ БЕЗМОЛВИЯ

emil_sokolskij
16 марта, 16:06
У Григория Померанца и Зинаиды Миркиной была такая глубокая духовная жизнь (разделяемая друг другом, перетекаемая друг в друга), что общение их не обязательно было словесным: они знали как никто полноту молчания. И из этой полноты молчания, из безмолвия, из тишины шли нужные, необходимые, незаменимые – и простые слова. Оставшись одна, Зинаида Александровна по-прежнему пишет стихи. Вот одно из них. В нём Миркина не соглашается с Пушкиным, который назвал природу «равнодушной» в одном стихотворении, но опроверг это во многих других…

Деревьям было всё равно,
Что нам с тобою суждено.
Вершины, плещущие в небе,
Про наш с тобой не знают жребий.
И даже весть, что умер ты,
Не перебьёт их немоты.
И всё-таки про равнодушье
Природы никого не слушай.
Она молчит, но нужно ей
Всё то же, что душе твоей.



***********************



ВДВОЁМ

emil_sokolskij
15 марта, 15:16
15 марта в Музее меценатов (Донская, 9, близ станции метро «Октябрьская») прошёл вечер памяти Григория Померанца. Здесь выдающийся философ вместе с поэтом и эссеистом Зинаидой Миркиной ежемесячно вступал с лекциями. Сейчас 87-летняя Зинаида Александровна выступала одна; после – говорили гости. Особенно запомнилось мне выступление поэта Андрея Таврова; он сказал, что благодаря Григорию Соломоновичу понял: цитата – мертва, живо только то, что ты сам делаешь в себе, на своей личной территории, а не просто вычитываешь из книг, восхищаясь, захватываясь какой-либо мыслью. Несколько слов сказал и я. Было много цветов…
Меня многие спрашивают: как чувствует себя Зинаида Миркина? Ведь с Григорием Померанцем они были одно целое. С его уходом могли прийти жуткая пустота, упадок сил, нежелание жить… Нет, всё не так. Зинаида Александровна способна справиться с чем угодно, она очень сильный человек. И выглядит – ничуть не постаревшей.

– Если бы жизнь была больше смерти, – говорила она, когда мы гуляли в ближнем к её дому лесу, – мы бы всю жизнь лгали друг другу. Но все мы стоим перед лицом смерти. Да, она приходит. И мы, живущие, не можем не страдать, – то есть не принять сораспятие. Но потом мы должны подняться над смертью – иначе не будет Воскресения. А если мы не проходим сораспятия, легко относимся к смерти близких – то это не Воскресение, и игра в Воскресение. Слова «Оставьте мёртвых хоронить своих мертвецов» кажутся жестокими, но важно понять их правильный смысл: не за смертью идите, а за жизнью, где живут и те, кого с нами уже нет. В квартире я одна, мне никто не нужен. И я не чувствую одиночества. Каждый день я сажусь у окна, рядом со мной – портрет Гриши. Я поплачу. Но мои слёзы – не самосожаление. Это – переливающаяся через края любовь. Я очень скучаю без него. И в то же время я чувствую, что мы вдвоём.

[Софийя84]

ТАМАРЕ

I
Грех отвлекать тебя. Ты там
Где все крупнее и важнее
Того, что вечно снится нам
О, эти сны! Кто их навеял?..
Кто мне сказал, что ты мертва
А я жива? - Жив тот, кто в Боге
И нерожденная листва
Живее, явственнее многих
Живых, но не причастных ей –
Душе невидимой твоей
Любимой... Боже мой, ты там
Где ткутся листья, ткутся кроны
И свет, как молоко к губам
Подносишь этим несмышленным
Живым...
Поди-ка объясни
Младенцу, чтобы он не плакал,
Что значат дальние огни
Зари среди лесного мрака...


II

Я призвана помочь тебе
Найти немыслимую точность
Путей, а я кружусь в мольбе,
И все прошу тебя помочь мне...
Прости меня... Земля тяжка,
Нам эта тяжесть непосильна.
А ты из темноты могильной
Вплываешь прямо в облака
И в сердце. Сердце набухает
Тобой, как светом небеса,
Как новою листвой — леса,
И каждый новый миг — стихами.
И прежде, чем вериги снимет
Смерть, помоги рассеять сны,
И дай мне встретиться с живыми,
Так, как с тобою, без стены.
Единоверцы, иноверцы
Приснились нам...введи нас в явь!
Лишь подведи поближе к сердцу...
Туда в глубь сердца и - оставь...


III

Вот так нас всех Господь оставил
Здесь, в бездне сердца Своего.
И мы не видим никого.
Но шагу сделать мы не вправе
Без изволения Его...
И мы бунтуем... Боже мой
Бунтуем здесь, в безмолвной глуби
Твоей!... И только если любим,
Душа становится немой
И что-то слышит - пульс, биенье
В разноголосице весенней.
О Господи, какая дрожь
Охватит вдруг, когда поймешь,
Что Ты есть все, что всюду - Ты!
И пусть невидимы черты,
Но, видимости вопреки,
Как сердце, мы Тебе близки.
И что ни капля бытия —
То кровь Твоя и боль Твоя.


* * *

Рядом с пропастью,
рядом с криком,
рядом с вырытою могилой,
Рядом с мукой, такой великой,
Что собою весь мир затмила;
Рядом с черным, как полночь горем,
Рядом с брошенным в гибель Лиром
Можно жить только ставши морем,
Ставши пламенем, ставши миром.


* * *

Навстречу ветру,
навстречу свету,
навстречу Богу!
Навстречу боли,
навстречу жизни,
навстречу смерти!
Без остановки,
без промедленья —
одна дорога!
Одна дорога -
извивы Духа,
пучина сердца.
Пучина сердца,
пучина муки,
пучина счастья,
Ни дна, ни края,
ни до ни после —
всё "здесь и сразу".
Кто не дробился,
кто свод небесный
не рвал на части,
Тот постигает
в одном порыве
небесный разум.
Потрогав сердцем,
живое солнце —
в само горенье!
Из мрака смерти —
в огонь творящий,
к Творцу в объятья!
Нельзя увидеть,
нельзя постигнуть
блеск воскресенья!
Нельзя увидеть,
нельзя поверить,
но можно стать Им!

[Софийя84]

* * *

И смерть, и Время обратимы.
У выцветших смиренных вод
Гора встает, как образ зримый
Того, что вовсе не прейдет.
Безмолвно вечное начало,
Перечеркнувшее число.
В самой себе гора собрала
Всё то, что время унесло.
Мой образ и моя опора...
В самой себе откроет грудь
Того, кто может сдвинуть гору
И все ушедшее вернуть.


* * *

Я только лишь в детстве не знала,
Как тяжко быть очень большой,
Обычною и небывалой,
Для всех непонятной дущой.
Как тяжко быть вечно в ответе
За всех. – Ни одно существо
Не вчуже. – Ведь все мои дети,
А старше меня – никого.


* * *

Не нарушай покой тревогой,
Не приходи сюда с бедой —
Гора стоит надгробьем Бога
И дух трепещет над водой.
И в мире места нет священней,
Чем этих всхолмий тишина,
И тайна смерти - воскресенья
В сей тишине заключена.
Тоска, обида, боль и злоба —
Здесь всё должно сойти на нет,
В молчании застыть у гроба
И смертью смерти дать ответ.
И жизнь, и смерть пришли к границе
Дух веет посреди пустынь.
Кощунство — не остановиться,
Кощунство — не сказать "Аминь!"


* * *

Когда на мир заря легла,
Архангел развернул крыла,
И весь глубокий, долгий час
Его крыло хранило нас.
Меж нами и судьбой слепой
Навис архангельский покой
И бесконечно ясный взгляд,
Какого не выносит ад.
И вот, князь мира победим.
Он там внизу, а Мы - над ним.


* * *

День умирал, день уходил.
Но было так полно значенья
Его последнее мгновенье,
Как будто кто-то говорил,
Во всё залившей тишине:
Остановитесь и поверьте —
У жизни на глубоком дне,
На самом дне лежит бессмертье.


* * *

Смиренье осени моей...
Листы, летящие с ветвей.
Пронзительная красота
Для смерти зрелого листа,
И трепетная благодать –
Готовность всё, что есть отдать...
Хоть каждый лист мне дорог так,
Как Аврааму - Исаак,
Но всё-таки, мой мир земной,
Не встань меж Господом и мной...


* * *

И снова — угасанье дня,
Но перед тем, как мир покинуть,
властно раздвигал меня
Он мял мне сердце, точно глину.

И с дрожью понимала я,
Что смысл всей жизни только в этом
Одном, чтобы душа моя
Дрожала от касаний Света.


* * *

Здесь тишина стоит такая,
Как будто мир пришёл к черте.
Жизнь совершенно умолкает
И зависает в пустоте.

И Дух в час высшего призванья,
Как ясной осенью леса, —
Земные сбрасывает ткани
И примеряет небеса.

Они ему как будто впору.
И вот, в сияние одет,
Он сам сливается с простором,
В котором развернулся свет.

И пламя, вспыхивая всюду,
Пронзает нас то здесь, то там,
Как бы примеривая чудо
К земным трепещущим сердцам.

И в совершенном бескорыстьи,
В прозрачной лёгкости своей,
Как ангелы ликуют листья,
Слетая в пустоту с ветвей.

[Софийя84]

* * *

Опять на блёклом небосводе
Открылся узкий тайный путь.
И жизнь в который раз уходит
И Вечность к нам стучится в грудь.

В который раз нам брезжит снова
В щелях разреженных берёз
Наш смысл..., но сердце не готово,
И — осыпь листьев, осыпь слёз...

Но, может быть, мир зыбкий лепит
Из этой осыпи Господь,
И вся Поэзия есть трепет,
С которым Вечность входит в плоть?...


* * *

Чуть-чуть березы пожелтели,
Лес только тронут сединой,
И золото пронзило зелень,
Как весть о глубине иной,
Как тайное напоминанье
О многомерности широт,
О том, что за земною гранью
Нас пламень негасимый ждет.


* * *

Пора земного увяданья,
Печали ароматный дым...
И листья раненые ранят
Дрожащим золотом своим.

О, голос боли постоянной!
Дрожание горящих слёз...
Благословенна эта рана,
Которую нам свет нанёс.


* * *

Сквозящий мир, сквозящий свет...
Что в нас сквозит на склоне лет?
В осенний наш, в прозрачный час,
Что тихо светится сквозь нас?
Когда скудеет естество,
Редеет лес, а сквозь него!...


* * *
Как я люблю безмолвье сентября!
Душа немеет у себя на тризне.
Холодная осенняя заря
Нам говорит об остановке жизни.

Ты больше не участвуешь в борьбе
И не нужны ни громкость и ни сила.
Жизнь тихо собирается в себе
И как кристалл светящийся застыла.

О, этот свет! Что значит ветра свист
И дождь холодный, хлещущий нам в лица?
Лишь только тот слетает, точно лист,
Кто сам в себе не смог остановиться.


* * *

Будто тихо задрожали слёзы
Жизни отступающей вослед —
Золотом закапаны берёзы,
В мир по капле натекает свет.

Да, по капле, тайно, постепенно
Землю отбирая у меня...
Согласится ль сердце на замену –
Свет и Дух взамен земного дня?...


* * *

В лесу сиянье зажжено,
Настала царственная осень,
И сердце ни о чем не просит
И светом до краев полно.
Все ближе наш земной предел,
Все меньше день, но длинный-длинный
След от него. И плод созрел,
И тяжесть с легкостью едины.


* * *

Не мир, но меч. Тот самый меч,
Который может пересечь
Дурную бесконечность. Тот,
Что смерть саму пересечет.
Тот меч, что не оставит нас
Такими, как мы есть сейчас,
А за сверкнувшую одну
Минуту даст нам глубину
И даль. — Тот меч или резец,
Который в руки брал Творец,
Когда из тяжести и тьмы,
Вздохнув всей грудью, встали мы.


* * *

Когда стучится Вечность в нас,
Она пересекает час. И, точно серафимов меч,
Нам грудь готовится рассечь,
Чтобы зияющий провал
Вдруг стал началом всех начал.

[Софийя84]

* * *

Тот промельк, то прикосновенье
К приоткровенной глубине
То неземное дуновенье —
Движенье от Тебя ко мне
Та безоглядная потеря,
То ликованье от потерь,
Стремление насквозь и через,
Всегда распахнутая дверь,
Слиянье выхода и входа
В единый ритм: конец и — вновь! —
Неисчерпаемость свободы
И совершенная Любовь...
Они всегда приходят сразу,
Одна другой вступает в след. –
Дух никогда ничем не связан
И - без любви дыханья нет.



* * *

Да обернись, пока не поздно!
Все несерьезно, несерьезно!
И как ты мог принять всерьез
Смерть света ночью? Смерть берез
Под снегом белым? Как ты мог
Не знать, что хлынет в мир поток
И в миг один омоет всех,
Разбрызгивая свет и смех?!
Не знал? Не знаешь до сих пор,
Откуда входит в мир простор,
Откуда возникает вдруг
Смеющийся над смертью Дух?
Тот, пронизавший даль и близь?
Так обернись же, обернись!...


* * *

И - снова птицы, снова птицы
И благовествует Весна,
Что мёртвому опять опять не спится,
Что смерть на время нам дана.

Да разве вы не узнаете,
В комочках будущей листвы
В новорожденной нежной плоти
Все то, что так любили вы?

О, Господи, какая сила
Грядет из глубей бытия!
И если мёртвых не вместила
Моя душа, зачем же я?


* * *

И снова во всю душу свет.
И вот опять душа моя
Очнулась от прошедших лет,
Очнулась от небытия.
Опять из смерти восстаю,
Земные стряхиваю сны
И вечность чувствую свою,
Как запах леса, дух сосны.


* * *

Тот свет , о., Господи, тот свет,
Где есть всё то, чего здесь нет.
А, может быть, всё то, что здесь
Незримо и беззвучно — есть.
Свои глубины взвороша,
Вдруг раскрывается душа,
И нам доносится ответ
На вечный плач наш: смерти нет!
А всё что будет, всё, что есть
Творится вот сейчас и здесь.

* * *

А мертвых нет… Да, в самом деле,
Ну как поверить мы могли,
Что там, где сосны пошумели,
Где солнце выпевшее ели
Смешали золото и зелень,
Хоть кто-то мертв? Да неужели
Душа не слышит их галдеж,
Вот тех, кто в тайну тайны вхож?...
Весь этот плеск лесной, весь гам
Таинственный, он в душу к нам
Вплывает и оттуда вдруг
Родится тот мгновенный звук,
Тот, легкий… и еще один,
И возникает из глубин
Созвучие…Так как же, как
Не понялты, что это знак,
Что это Дар, что это Весть
От них… - Незнаемое есть!


* * *

Я знаю, - та святая сила,
Что льется из влюбленных глаз,
Весь мир из праха воскресила
И к жизни вызвала всех нас.

И та же сила, что сегодня
Из глаз твоих лилась в меня,
Сияла в радости Господней
В истоке мирового дна.

Вот точно так же в грудь из груди,
В грудь всей земли из глаз небес
Одно всесильное: Да будет!
Одно священное: воскрес!

[Софийя84]

* * *
Как этот воздух по весне
Блаженно чист!
Бог разрывает сердце мне,
Как почку — лист.

И только тот сегодня жив,
Кто смог опять
Благословить святой разрыв
И смерть принять.

О,не вмещенная в умы
Суть бытия —
Свет разливается из тьмы
Как Бог из "я"!


* * *

Жизнь — это слух. Смерть — это глухота.
Ещё жива. Ещё имею уши.
Ещё душа в себе не заперта,
Ещё могу другие души слушать.
И вслушиваться в тот тишайший Дух,
Что наполняет вечностью минуту.
Жизнь вечная — есть абсолютный слух. —
Возможность постиженья абсолюта.


МАМЕ
Здесь всё меня переживет.
А.Ахматова.

I
Здесь всё тебя пережило. —
Дом старый. Хрупкое тепло
Белёной печки, тишина
И золотистая сосна
И весь знакомый с детства вид.
Но это всё тебя хранит.
Ты выплакала здесь глаза,
Но ни одна твоя слеза
Не затерялась без следа,
А все они втекли сюда,
Вот в эти стены и в меня.
И запах прожитого дня,
Как легкий вздох родимых губ
Хранит в себе молчащий сруб.

II

А эти линии ветвей
В немой недвижности своей
И листьев зыбкие огни, —
Кого, скажи, хранят они?
Ты знаешь... Так же как и ты,
Он нем, и все Его черты
Размыты, и Его следа
Никто не видел никогда.
И всё-таки со всех сторон
Ко мне доносится: вот Он!
Вселенской тишиной храним,
Он здесь. Как ты. Ты в Нём и с Ним.
Ведь тот, кто совершенно нем,
Уже не отвлечен ничем
От сердцевины бытия,
В которой слиты ты и я.






* * *

Сосчитан Богом каждый волос
И все огни на небосводе,
И все листы, и каждый колос
Но что уходит? Что уходит?

Куда втекает жизнь земная?
Кто сможет дни свои расчислить?
И почему Господь роняет
Нас всех, как лес роняет листья?

И остаётся только ветер
Да холод осени, да ливни
И убывает всё на свете,
И только нежность неизбывна..


* * *

Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно,
Впереди большой как небо путь.
Неба много, времени довольно. —
Ровно столько, сколько надо мне.
крыла косматые раскинул...
Ведь хватило времени сосне
Вырасти и прошуметь вершиной.
Все равно, сиянье или мрак —
Расстояние преодолимо,
Только бы идти за шагом шаг
Внутрь себя, а не в обход и мимо.
Тот, кто бросил семя в темноту,
Дал душе посильную задачу.
Вот и я до Бога дорасту,
Если только время не растрачу.

[Софийя84]

* * *

Деревья просят тишины.
Им без нее нельзя на свете.
Но нам их просьбы не слышны,
И нечем нам на них ответить.

Деревья просят высоты, -
Им наша низость не по силам.
И шепчут день и ночь листы
То, что душа давно забыла.

А небо и не шепчет нам,
А говорит одним лишь взглядом. –
Высоким, чистым небесам
От нас глубин прозрачных надо.

Земля уже едва жива,
И молит нас с такой тоскою
Дать ей хоть каплю божества…
Но только что это такое?...








* * *

Оно приходит в помощь к нам, когда
Нас, кажется, и сам Господь покинул,
Бездействие — та мёртвая вода,
Что собирает душу воедино.

Всё умерло. Надежды никакой.
Но и отчаянье пришло к границе.
И в этот полный, как весь мир, покой
Вода живая начинает литься.


* * *

Холодный дождь в моём окне.
Хозяйничает вихрь за дверью.
Снаружи - буря. А во мне
Во мне — безмолвие доверья.

Оно скрывается на дне,
В непререкаемом покое...
Снаружи слёзы, а во мне
О, Боже, что во мне такое?

Что значит эта тишина
В ответ на громы и угрозы? –
Покой растущего зерна,
Вбирающего наши слёзы.

Какие тайные дожди
Питают корни этих песен?
Снаружи - страх, а там, в груди –
То, что его уравновесит...


* * *

Есть где-то море... Где-то там,
Среди пустых широт
Моя Душа, как гулкий Храм,
Меня безмолвно ждёт.

Моё начало и исток,
Немерянная гладь, —
Молчащий, неподвижный Бог,
Неустающий ждать...


II
А Бог давно утратил счет.
И что Тому года,
Кто никогда не устает.
Ты слышишь? - Никогда...

О, если б только не забыть,
Придя к своей черте,
Того, кто не устал любить,
Распятый на кресте...


* * *

Вечереет…Это значит-
Кто-то в небе тихо плачет
И стекающие слезы
Вдруг становятся березой
Или тонкою сосною
И свисают надо мною…


* * *

Ей дела нет до наших бед.
И до своих. Ей дела нет
До смерти, - вековой сосне,
Чуть-чуть шуршащей в вышине.

Что ей наш страх и наша речь?
Она не даст себя отвлечь
От вечной жизни, что слышна,
Когда чуть-чуть шуршит она…


* * *

Ты успокойся. Бог возьмет
Тебя в ладонь ив ней подымет,
И ты очнешься от забот
И тихо вырастешь над ними,
И будешь больше всех страстей,
Всех бед, испытанных когда-то,
Как больше головы твоей
Огромный разворот заката.

О, Господи, как высоко
И нераздельно с нами всеми!..
Отдать бы все земное бремя
Тому, кому оно легко…
Отдай всю боль, тоску отдай,
Пусть преходящее проходит.
И да прольется через край
Вечерний свет на небосводе…