Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"

[santehlit]

19

Наша петровская командировка мне душу повернула – хватит бездельничать и в игрища играть, делом надо заниматься. Чтоб польза от него была – и людям радость, и семье прибыток. Вон парни, оба сверстники мои, достали где-то денег, бензопилу купили «Дружба» и ходят по дворам, брёвна пилят на дрова. Бензопилу мне не купить, но есть обыкновенная пила «Дружба-2», которую за ручки надо дёргать. К приятелю пошёл, подбить в напарники. Но Гошка что-то заартачился.
А мне приснился сон. Залез в Петровке я на колокольню и опять сорвался. Всю винтовую лестницу прокувыркался – одежда, руки и лицо в помёте птичьем.
- Помёт? – сестра, услышав сон, сказала. – Это к деньгам – разбогатеешь, братик.
Сон, как говорится, в руку – тем же днём, приходит Вовка Нуждин и с ним браты-акробаты Витька Серый с Вовкой Евдокимовым. Зовут в морские разбойники податься. Нуждасик в драном тельнике и фетровой зелёной шляпе – ну, вылитый разбойник. Он эти реквизиты выменял у речников в Саратове на Волге, где у бабушки своей от мусоров скрывался.
- Кого вы грабить собрались? Не лучше ль делом заниматься? Давайте, попрошу у отца лодку, и моху надерём - просушим, продадим: он у строителей в цене.
- Как-то не серьёзно морским бродягам мохом заниматься.
Ну, блин, артисты погорелого театра.
- Пойдёмте Гошку позовём, - я вроде согласился.
- А, семейные трусы, - недобрым взглядом встретил нас Балуев.
И братья съёжились под ним. Они не только родственниками были, но и жили в одном доме на две семьи. Теперь это называют двухквартирным коттеджем. Ну, а тогда попроще – «семейные трусы». Только Гошка в слове «трусы» поменял ударение.
- С этими? – на предложение приятель мой скривился. – Ни в жисть!
Братья молча отвалили, потом Нуждасик, и я, поколебавшись, вслед за ними.
- Нужна хата, - роль лидера в затее взял на себя владелец шляпы, - где мы будем совещаться, прятать награбленное и оргиями заниматься.
- Выроем землянку.
- Где?
- На Острове, конечно.
Островом называли участок суши между Займищем и Денисовским болотом и их смыкающимися лиманами. Рай для пернатых – чаек, чибисов и куликов. Иной раз и утиные здесь находили гнёзда. В засушливые годы, когда лиманы пересыхали, на Острове паслась скотина.
Вброд лиман пересекли, пошли по Острову.
- Где ты тут хочешь рыть землянку? – Я Вовкину идею низвергал. - На два штыка лопату сунешь – и вода. А обзор? Ты посмотри – вся Лермонтова улица на виду, сверху вниз. И так же мы с неё. Пойдём отсюда, что-то покажу.
Вернулись с Острова, ушли за гору, поднялись на соседний холм.
- Смотрите, - я ребятам показал, - здесь Коли Томшина стоял блиндаж.
Зияющая в земле яма была полузасыпана преющим навозом, каким-то мусором и, наверное, трупами животных – запах ещё тот.
- Он глубиною в человечий рост. Здесь были столик, нары, печка с трубой. Мы резались тут в карты, скрывались от дождя, от взрослых. Никто из посторонних не знал о блиндаже – так он был замаскирован, что по нему пройдёшь и не заметишь. Даже на люке входном росла трава.
- А труба?
- На неё ведро дырявое надели – не догадаешься.
- А потом?
- Корова копытом через крышу провалилась и сломала ногу. Пастух вызвал хозяев – те блиндаж нашли, бензинчиком облили и подожгли. Теперь здесь свалка.
- Так ты зачем сюда привёл? – Нуждасик возмутился.
- Я к тому, что даже запрятанный в чаще наш вигвам нашли, а землянку…. Гиблое дело, мужики.