Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"

[santehlit]

Его земляк стоял за моей спиной – Сашка Чурцев. Роста мы одного, но у него сломаны и неправильно срослись обе ключицы. По этой причине богатырской была спина. Вызовут из строя – вот он изобразит букву «с», шлёпает ногами, а в подживотии ручонками сучит, будто тесто месит. Со стороны смотреть – смешно и жалко. В строю преображался. Прижимался чреслами к моим ягодицам, а руками за спиной своей сучил – должно быть, седалище охлопывал.
Я говорю:
- Слушай, друган, тебя случаем не хачик заезжий делал – ты что к моей попе прижимаешься?
А он белёсыми ресницами хлоп-хлоп, и на Терёшкина смотрит. Тот вопросительно на меня. А за Чуркиной спиной Постовальчик провоцирует улыбкой – давай, начни, а я закончу.
Глобус на него орал:
- Чурцев, держи равнение!
Его не пронимало. Более того, стал мне ногу подсекать. Моя вверх, согласно общему движению, а Чуркина следом, догоняет, и – бац! – подсёк. Я чуть не падаю.
Глобус:
- Агарков, ноги повыдёргиваю – будешь спотыкаться.
Я Чурке:
- В рыло дам.
Он на Терёшкина – хлоп-хлоп.
Постовальчик сзади – ну-ну.
Лопнуло терпение: разворачиваюсь и в хайло ему – бац! Он на меня. На мне Терёшкин повис, на нём Постовальчик. Глобус бежит:
- Отс-ставить!
Разобрался в чём дело и говорит:
- Поменяйтесь местами.
Я же говорю, нормальный у нас старшина. Перестановка в строю повлекла перемену места отдыха. То мы с Постовальчиком на нижних кроватях через проход обитались, а теперь с Терёшкиным на верхних рядом.
Этот будет среди ночи:
- Пойдем, покурим.
- Кончились.
- Угощаю.
Сидим в туалете на подоконнике, дымим. Письмо достаёт:
- На, почитай.
Только и осталось.
- Что там?
- Мама пишет: бьёт её падлюга-отчим. И дочку свою бьёт, сестру мою сводную. Что делать? Приду – убью гада. Я ж его шиздил на гражданке, а сейчас некому….
- Не знаю. Сходи к замполиту – может отпуск даст. Поедешь и отшиздишь.
- Думаешь? – обрадовался Терёшкин.
Отпуск ему не дали. Но пришло письмо от матери. Сообщает - участковый приходил, приструнил дебошира. В зубы двинул. Это, говорит, по-дружески. А не уймёшься – посажу.
- В зубы – это хорошо, - ликует Терёшкин. – Этот козёл по-другому не понимает.
Присягу приняли – сели за парты. Хотя про парты это я образно.
Как и предупреждал старший лейтенант Ежов, готовили нас крепко. В меру строевой, в меру физо, даже политзанятия – не основная дисциплина. Изучали дизеля – в принципе, и в частности. В специальном корпусе их запускали и глушили, разбирали и собирали. Потом робы стирали. Один придурок доумился с содой постирать, чтоб быстрее побелела, и стал бы он похож на старослужащего. Роба-то побелела, а с рук кожа сползла. Потом водили его перед всей ротой, по обоим кубрикам, демонстрируя – как пьяного илота спартанцы.