Компонейщина

[nigrach]

На берегу реки в кустах лежит усталый крокодил.
Не хочется ни есть, ни спать, ему нет никаких уж больше сил.
Слушать, как антилопы и газели, трендят весь день - все сущий вздор.
«Ох! – стонет крокодил. – Как надоели! Ох, как надоели!
Мне разговоры эти, что тот мздоимец, мол тот вор.
А то вдруг будто бы намедни,
Вороны разом распустили сплетни.
Что толстозадый бегемот, изобличен.
Что волки с ним разоблачили вместе и министерство, где служит он.
Где трудятся его жена и дети, и прочие, ну в общем, весь его огромный род.
Оно не заговор, конечно,
Однако то, в воронях сплетнях интересно,
Что как-то связан со всем этим где-то, международный террорист Бен-ибн-наш-койот.
А то еще случилось кое-что похлещи.
Набег олигархических слонов - и экономика зажата в клещи.
Естественно лев сократил бюджет,
Нарисовав стране веселенький сюжет.
Отсюда ВВП уменьшился в сто крат.
Под козырек, сработал гос. аппарат.
Опять же всем зверям большая фига.
Спасенья нет?.. Вот где интрига!
И, вы скажите, ну куда деваться?
Чтобы без Родины не остаться.
Когда кругом одни враги.
Туда нельзя, сюда опасно,
Там далеко, там просто страшно,
А здесь, да ввек бы не было моей ноги.
Как долго мне терпеть все эти страсти пенья?..»
Так думал крокодил.
Бог услыхал его моленья.
И вот, однажды крокодилий неспокойный сон прервался...
Он взорвался!
Он шумом атакован был со всех сторон!
«Чего? Куда?» - спросонья не понял крокодил.
«Ах, поглядите! Поглядите! – услышал он. - Здесь настоящий педофил!
Какие зубы, длинный нос…
А как с недавних пор подрос.
Гудела вокруг кустов толпа зверей большая.
И кожа!.. Смотрите! Кожа ж у него рябая…»
Впервые крокодил смутился.
Его нисколько не боясь,
Хвостами и с ужимками вертясь,
Копытами топчась,
Газели, антилопы, обезьяны и гиены,
Что сладострастный вой Сирены,
На все лады судача,
Мол педофила разглядеть большая есть удача
(здесь крокодил вполне со зверями согласился)
Обсуждали новость сегодняшнего дня.
«Вот так сообщение ото льва! – подумал крокодил.
Почти готовый завтрак, обед и ужин для меня.
Признаться надо, такую обедню для народа,
Будь то она от власти или от сплетника урода,
По мне, так лучше и выдумать нельзя.
С другой же стороны, с чего на них вдруг всех нашло?
Пожалуй, здесь не чисто дело…
Засомневался крокодил, - уж слишком оно далеко зашло.
Тут как-то сразу не поймешь.
Как не крути не разберешь.
Так только, если…
Толь сам, толь царь, толи народ, толь все на свете совсем уже с ума сошло.
А, впрочем», - зеленый хищник рассуждал.
Бедняга в эти жернова попал,
Лишь только потому,
Что лев по случаю решил,
Мол данный зверь достаточно пожил.
Будь он и в самом деле педофил…
Что толку мне?
Коль царский меч,
С плеч, захотел чью-то голову отсечь».
И тут...
До крокодила вдруг дошло.
О ком, в конечном счете, идет речь.
«Это я то педофил!»
Прорычал разъяренный крокодил.
Зубами щелк.
И в гневе за зад зебру укусил.
Уж слишком она своим хвостом вертела.
Заржала лошадь.
Совсем уж распалился крокодил.
Поскольку он решил,
Что та в насмешку ржать над ним посмела.
Здесь от испуга, от такого,
Нрава крокодильего крутого,
Толпа зверей немного отступила,
Хотя и сразу эту пядь земли обратно возвратила,
Встав еще большею стеной,
Объединенная хитросплетенною волной.
Вот почему, как на зверей герой наш не бросался,
Как не старался, в попытке кого-нибудь схватить,
Чтобы на дно реки с собою утащить,
Сколь широко не открывал зубастый рот,
Его злой мести дан был полный поворот.
И он под смех толпы, позоря весь свой крокодилий род,
Сгорая от стыда, был скрыться вынужден в водовороте речных вод.
Вот так бы и кончилась история о крокодиле,
Утихли б страсти, в небытие ушла бы новость о зеленом педофиле.
Но в этот раз,
Поскольку впервые должен был подвергнут казни такой как крокодил,
И к преступлению опробован новенький мотив – зеленый педофил,
Царь лично захотел увидеть праведный народный гнев,
И от нетерпенья,
Отправился осматривать свои владенья,
Грозный лев.
Он лицезрел процесс, остался всем доволен,
И от жары попить в реке спустился, что же в этом каждый волен.
Но вот судьбы каприз,
Как только свой язык в воде лев обмакнул,
Здесь поджидал его сюрприз,
Пасть крокодила, дно реки - царь утонул.
Толпа зверей сначала веселилась,
Затем одумавшись немного огорчилась.
Однако, что делать? Жизнь такова…
«Кого ж теперь на трон? - шептались в толпе, - на место льва?»
Быстрее всех в себя пришла местная элита.
Ведь если дверь захлопнулась одна, другая для нее всегда открыта.
Посовещавшись, не без драки, голосованием постановили,
И в тот же час, тому, кто льва отправил на тот свет, корону предложили.
Отметим сразу, что недолго крокодил кулуарному решению сопротивлялся.
Поклонам подданных, их уговорам быстро сдался.
«Жить не во лжи» и мир зверей, который долго в темноте бродил,
В своей программной речи на светлый путь обещал наставить крокодил.
Законом первым своих великих дел,
Был подданным предписан следующий удел.
Компании с сего числа по дискредитации любого зверя запретить.
Того ж, кто будет всяки сплетни разносить,
Сначала взял откуда - строго допросить,
Потом на царский суд - после чего казнить.
И хоть такой указ на совете избранных легко прошел.
И даже он в стране себе поклонников нашел.
Да вот беда!
Вдруг донесенья стали приходить то с севера то с юга,
То с берега реки, то с гор, то с заливного луга.
Что повсеместно овцы и бараны ропщут – вишь три шкуры с них дерут.
А вместе с ними и волки воют,
Да злыми языками власти кроют,
За то, что те три шкуры все себе берут.
А дальше – больше, еще хуже весть.
В лесах, в саванне, где кормов не счесть,
Власть умудрилась, там все съесть.
А потому олени, лоси, кабаны,
Газели, антилопы, жирафы и слоны,
Растительностью местной так возмущены.
Ну и, конечно (а с ними шутки плохи) молодые львы.
Чуть зашаталось… И трон без головы.
А тут еще, свободолюбивые орлы.
С высоких гор на все взирают,
И только ждут, когда совсем уж власти оплошают.
Им та, что эта… Цари любые не милы.
И как тут быть бедняге крокодилу,
Коль даже братья аллигаторы по Нилу,
Объяснений венценосца слушать не хотят.
Голодным им подавай на завтрак хоть крокодилят.
Так мечется царь из одного угла в другой по миру.
Казнит виновного то здесь, то там сменит власть перебесившуюся с жиру.
Однако толку чуть, когда в стране один.
Кто б не был он:
Будь даже гений, пусть крокодил, всем господин.
Ведь если нужен зимой кому-то дождь, кому-то летом снег,
Кому-то солнце круглый год, иным разливы рек.
Как ни старайся в ситуации такой.
Омытой крокодиловой слезой.
Чтоб от проблем народ отвлечь,
На голову невинных власть опустит правосудный меч.
Как в этой басне сделал крокодил.
Который в итоге обезьян всех в шпионаже обвинил,
И их казнив, своим компаниям новый счет открыл.

Николай Грачов