[santehlit]

И нас запёрли с Надеждой Власовой в одной из пустующих комнат административного корпуса – единственной, где уцелела дверь. Путь туда проделал на Филькиной спине, и, сколь ни вертел головой, кружения не почувствовал. Обнадёживающее обстоятельство. Стало быть, вестибулярный аппарат тоже можно обмануть.
- Ну что, басенький, повеселимся? – Надюха жеманисто подбиралась к моему запрятанному в штанах сокровищу.
- Это вряд ли.
- Почему?
- Физиология, - я кивнул на апатичное его лежание.
- А я кое-чего припасла, - лукаво усмехнулась совратительница, извлекая из кармана драной кофты початую бутылку с полукольцом копчёной колбасы. – Пей, закусывай.
Я глотнул из горлышка.
- Пей, пей.
Афродита начала раздеваться.
О, Господи, да неужто алкоголем можно отвращение залить?
- Пей, пей, - Надежда сделала мне знак.
И я сказал себе, плевать, пусть будет то, что будет. В одной руке бутылка водки, в другой полкруга колбасы и, как кефир с батоном, уминал их не чувствуя ни голода, ни жажды. Вот хмель достал – головка поплыла, вальсируя. Где-то ниже сердца, наверное, в желудке родилась жалость и прихлынула к глазам - пригладил голову Надюхе.
- Брось – не подъёмное это дело.
Отчаявшись разбудить во мне ответное чувство, Кащеевна прикорнула щекой на моих чреслах:
- Давно такой?
- Да нет, после травмы – с женой всё получалось.
- Красивая у тебя баба?
- Молоденькая совсем.
- Молодые все красивые. Помню, в девках мне тоже парни проходу не давали – голосистая была на всё село, а вышла замуж за городского.
- Что так?
- Позарилась - следаком в прокуратуре работал, потом судьёй заделался.
- Что ж не пожилось?
- Да вот. Где-то я слабинку дала, в чём-то он не уступил. Поймал меня с другим и выгнал из дому. Мне бы обождать, скромницей пожить – глядишь, сошлись ба: детки ведь у нас. А я во все тяжкие – мстила, мстила…. Ну и лишил, ползучий гад, материнства – сам судил. Вот так я здесь.
Надежда надрывно вздохнула и захлюпала носом.
- Ломать судьбу не пробовала?
- А зачем? Мне нравится.
- Эта грязь?!
- Компания. Люди простые, без выгибонов. Крыша над головою. А главное – свобода: ни тебе начальства, ни обязанностей. На боку кукуй, пока жрать не захочешь. Думаешь, голодаем? Не-а – и жрём, и пьём от брюха кажный день.
- Всяку дрянь.
- И ты привыкнешь, если дом не вспомнишь. Может, кочевряжишься? Так зря – мужики тебя задаром не выпустят отсюда.
- А ты?
- Что я?
- Ты помогла бы мне бежать?
- И-и-и-и, бегун. Ты хоть ползком-то можешь? А проползи-ка до двери. Не хочешь – встань на ноги. Ну, встань, встань – я погляжу.
Я выпростал из-под Надюхи ноги, не без труда, но поднялся на них. Голова держала – в смысле, не кружилась. Натянул брюки, застегнул молнию.
- Ты со мной?