[santehlit]

Сунул кулак под нос. Сам не поверил этому аргументу и побежал в штаб выправлять проездные документы. Отсылал нас на Ханку, а сам оставался. Отсылал от греха подальше. Афоничкин мог ответить на сатисфакцию самым подлым способом. Целая рота шакалов за ним.
Кабанчик наши вещи и документы привёз в погранотряд – в бригаду так и не пустил. На вокзал сопроводил – езжайте с Богом! Только что не перекрестил. А как отъехал, мы через площадь и в магазин – купили водки по пузырю на брата, палку колбасы и хлеба булку.
Ничего удивительного: всякий русский, собираясь в дорогу, берёт с собою водку – это раз. Мы ехали с конференции, на которой кинули вызов всей стране: стоит отметить – это два. В поезде ехать всю ночь, вагоны набиты людьми, в том числе и представительницами прекрасного пола, с которыми мы настолько отвыкли общаться, что без водки и язык от нёба не оторвать – это три
Короче, взяли, заходим на вокзал. Я портфель поставил на баночку, а там – дзинь! – бутылки. С соседней скамьи мужик встрепенулся и ко мне:
- Пойдем, выйдем.
Вышли на перрон.
- Ты косо посмотрел на мою жену. Какая меж вами связь? Откуда её знаешь?
- А что на вокзале были женщины?
- Вот ты как! Оскорблять?
- Слушай, мужик, ты ведь чего-то хочешь, верно? Говори, не томи. Если в лоб, то начинай – я первым не бью.
- Вот вы какие, тихоокеанцы….
Дальше мы заспорили о моей принадлежности роду войск. В конце концов, до меня дошло, что мужик напрашивается на халявную выпивку. Он даже попытался всунуть в карман моей шинели погончики штурмана гражданского флота. Но эту попытку я пресек и твёрдо сказал, что ему ничего не светит. Он вернулся в зал ожидания, а я задержался в гальюне. Вышел – парни рыскают по перрону в моих поисках. Решили, что этот кадыкастый мужик замочил меня. В зале ожидания мой недавний знакомый хрипел, лёжа на баночке, а Нурик сидел верхом, завернув ему руку за спину. Рядом молча стояла худенькая женщина с огромными полными ужаса глазами. Моё явление примирило стороны и развело по разным углам зала ожидания.
В вагоне оккупировали боковой столик последнего кубрика.
- Заметил, какая красавица проводница? – суетился Нурик Сулейманов. – Я бы к ней подкатился под бок.
- Вместе подкатимся, - одобрил инициативу Валера Коваленко. – У неё их два.
Мы выпили по стакану водки, и ребята утопали в начало вагона. Долго не было. Саша Тарасенко забеспокоился:
- Где застряли? Сходи на разведку. Да, смотри, третий бок не обнаружь.
И я пошёл. Весь вагон насквозь – нет парней. В тамбуре пожилая толстая проводница кидала уголь в вагонную топку.
- Мамаш, не видели морских пограничников?
- Да лучше б не видела. Катьке спать надо: она уж каку ночь глаз не смыкает – простыла, кашляет. А эти привязались. Два солдата здесь курили, я послала – образумьте, уведите. А один ваш вышел и обоих набил. Вот беда! Вы бы их забрали. Только послушают ли?
- Послушают.
Толкнулся в купе проводников. В полумраке картина предстала тяжкая. А может, затуманенная алкоголем фантазия обрисовала всё в чёрных тонах. Но мне показалось…. Мне просто по психике ударило то, что показалось. Нурик и Валера сидели на нижней полке, запустив четыре лапы под одеяло, под которым пряталась худенькая девица лет двадцати и отчаянно боролась двумя руками, одну из которых то и дело выдёргивала, чтобы прикрыть рот при глухом, надсадном кашле. Я чуть было не бросился в драку на своих друзей в защиту совершенно незнакомой мне девушки. Но сдержался. Решил действовать дипломатично.