[santehlit]

- Терехов! – визжит Таракан. – Оружие к бою! Предупредительный по крышам! Сейчас я к чёртовой матери разнесу вашу деревушку.
- Да ты не уймёшься, кусок! – Бац! – с другой стороны прилетел Беспалову кулак.
Я попробовал расшатать лом – ветра нет, канат не натянут – греха не будет, если выдерну. Подняв его двумя руками, как самурайский меч, пошёл командиру на выручку. Только – мама родная! – из темноты сзади собака меня догоняет. Правда, не злая и на поводке. Оборачиваюсь. Вот они – поисковая группа – все девять человек, с автоматами.
- В чём дело, товарищи?
Квартет нападавших шарахнулся к своим. Погранцы, не торопясь, поднялись по сходне на катер - кстати, лучше всех это проделала овчарка. За ними командир, последним я.
- Агарыч, швартовый! – боцман кричит.
Трясу ломом:
- Отдал.
На юте Цилиндрик уже ручонками сучит, его выбирая. Катер дал малый назад, Терехов кинулся сходню спасать, натянувшую тонкий шкерт. Мы практически бежали с поля боя - боя с мирными гражданами, настроенными в этот раз не очень-то мирно.
Поисковую группу разместили в пассажирке – не зря ведь её называют десантный отсек. Ребята извлекли на свет лампочный ящик с помидорами, забытый Митричем и припрятанный Цындраковым, попросили соли и хлеба. Гацко свалил всех уток в бак для мытья посуды и залил водой. И в мыслях не было унизить солдат - просто это самая большая ёмкость на катере. Когда лапша сварилась, мы с шефом притащили её в пассажирку. Здесь - тишина. На обеденном столе – пустой ящик Митрича и соль в чеплашке. Погранцы спали сидя, уронив голову на плечо товарищу, спустив автоматы между колен. Мы никого будить не стали. Поставили бак на стол. Я сбегал на БП, насухо вытер обрез для уборки и принёс в пассажирку. Шеф раскрошил в него булку хлеба, налил лапши и выловил утиную тушку. Пограничный пёс предпочёл еду сну.
К причалу Новомихайловской заставы мы швартовались с первыми лучами солнца. Попрощались с погранцами – неплохо подготовленные, кстати, ребята. И взяли на борт подполковника – какую-то шишку в погранвойсках округа. Этого надо было доставить в Камень-Рыболов. Ну, слава Богу, наша одиссея заканчивается. Всё бы ничего, но как поётся – с нашим Тараканом не приходится тужить. Вот он опять вместо прямой дороги начал кружить вокруг старшего офицера.
- Может, рыбки спроворим, товарищ подполковник? Я жене обещал, а вы друзей угостите.
Беспалов приказал запустить РЛС, обшарил всю Ханку, на всех диапазонах – нет «Кавасаки». Опечалился. Подполковник о своём:
- Мичман, а ты лотосы видел? Они где-то здесь произрастают. Заглянем, если сильно по пути?
Таракан тоже рад задержке – может, наконец, «кавасаки» объявятся. Зашли в Сантахезу, прошли лесистые берега. Вот они – заводи, как на Верхнем Сунгаче. Спустили трофейный ялик на воду, и мы с Тереховым отправились на святотатство. Лотосы – очень редкие цветы на Земле. Растут только на Ниле в Египте и где-то под Астраханью в дельте Волги, ну, и тут – на реке Сантахезе у сопки Лузановой.
Я на вёслах, Мишка срезает стебли экзотических цветов ножницами в воде, на глубине вытянутой руки, и опускает их в ведро с водой. Всё делает по инструкции подполковника. Лотосы – это наши болотные лилии, только цветки гораздо крупнее и лепестки твёрже. Листья огромные. Всё это плавает на воде, радует глаз. А тут мы, с ножницами. Спецвойска называется. Расчехлил бы вчера Курносый по приказу командира свою рогатку и посшибал крыши Астраханки.