Она принялась бегать по кубрику вокруг стола и срывать со спящих простыни. Парни, понятно, быстро проснулись, мне кричат:
- Это что за напасть?
- Подарок героям-ханкайцам от прекрасной половины Дальнереченска. В порядке шефской помощи.
- Убери эту помощь, ради Бога! – кричит боцман. – Дай одеться!
- Уходим, Катюха! – дёрнул девушку за руку в тамбур, толкнул вверх по трапу. – Хочешь, чтоб тебя на столе разложили?
- Ой, хочу! Ой, хочу!
Поднялись на палубу. Девушку бьет неудержимый хохот.
- Ну, угодил! Ну, рассмешил! Чего-нибудь хочешь? Точно, нет? Ах, от меня нет. Ну, давай сигарету и будь здоров, старшина.
Ребята высыпали на палубу.
- Что? Где? Кто это был?
- Маленькая пьяная ведьмочка на метле улетела, - я кивнул на звёздный свод.
Расходиться не спешили – в кубрике духота, на палубе прохлада. Чай ещё не остыл. Накрыли стол в пассажирке, разговорились. Рассказали мне новость, которой ещё не знал.
Дембеля наши прославились в бригаде. Поместили их к шакалам, а те, известно, своими понятиями живут - обокрали ребят в первую же ночь. Дембеля взъерепенились – намотали ремни на кулаки и ну гонять бербазу. Вдесятером целую роту раскидали – кого под кровать, кого на свежий воздух. Начальник штаба кавторанга Кардаш прилетел орёт:
- Всех пересажаю, на губе сгною.
Но комбриг по-своему рассудил:
- Езжайте с миром.
На расчёт строит дембелей начальник базы каплей Вальсон.
- А где белые чехлы на бескозырках? С нарушением объявленной формы одежды за территорию никого не выпущу. Час до поезда, полчаса до нового построения.
Ханкайцы пробежались по «Шмелям» и через полчаса построились в белых чехлах на бескозырках. Последний раз Вальсон поставил их в шеренгу на перроне, поблагодарил за службу, дал команду:
- По вагонам!
Парни погрузились, и в открытые окна поезда чехлы от бескозырок полетели в начбазы:
- Держи, шакал, морда жидовская, и - подавись!
Вальсон бровью не повёл, собрал чехлы с перрона и на склад сдал. Кому-то польза – то ли ему, то ли государству.
На следующий день начались хождения по мукам. Задача – поставить катер на стапеля. Своим ходом подошли к слипу. Начальник тамошний спустил по рельсам кильблоки, но нам на них не взобраться – заднюю тележку, корме предназначенную, форштевнем бодаем – и, ни в какую. Всё ясно – весенний паводок нагнал ил на рельсы, да и Иман уже мелеть начал. Начальник слипа принял решение – отмыть рельсы. Вызвал пожарную машину. Смотрю – Захар за рулём. Я к нему.
- Здорово, Саня! Как живёшь? Как здоровье? С кем переписываешься? От Постовальчика есть новости? Адрес? Как он там на Амуре?
Есть о чём перекинуться с земляком и старым анапским другом. Захар говорит и дело делает. Ребята рукава раскатали, Теслик разделся и с пожарным шлангом в воду.
- Давай! – кричит.
Захар дал. Дал напор воды на полную мощь. Рукав из рук Теслика вырвался и взметнулся вверх, потом по дуге вниз – жертву выбирая.
- Полундра! Бе-ре-гись!
|