[santehlit]

Когда на третий день мы с Мишкой заявились на ПСКа-66, картина предстала баснописная - как лебедь раком щуку. Белов ползал по пайолам вокруг двигателя, отупело посматривая на его брюховину. Леонтьев сидел на балясине полувертикального трапа в тамбур, стучал ключом по поручню и ворчал на Зё:
- Лёха, ты же всю навигации на нём отходил. Сам консервацию делал….
- А ты специалист первого класса, - огрызался Шлыков.
- Может, Колянов где прикололся? – неуверенно предположил механ.
ТНВД был на месте и моментоскоп на первом штуцере - не вращался сам двигатель. Не вращался от монтировки, а стартером вообще было страшно трогать – треск стоял, как от битвы бизонов с мамонтами. Это было что-то ново. Мишка подёргал монтировку в реверс-редукторе и присел в сторонке, сохранив толстогубую ухмылку, а хитрющие глаза его загрустили.
Бесполезно расспрашивать спорщиков, донельзя измотанных нервотрёпкой последних дней. Оседлал я генератор вспомогача и задумался над темой. Ничего не бывает само по себе. Нормально работающий двигатель готовят на зиму, а после расконсервации находят не вращающийся коленвал. С чего бы это? По порядку. Что делаем при консервации? Снимаем аккумуляторы. Да они-то тут при чём? ТНВД? Тоже не по адресу. Ладно. С двигателем что делаем? Сливаем масло, сливаем пресную и забортную воду. Нет, забортная нипричём. Она бежит только к холодильнику и на выхлоп. А вот пресная…. Каким-нибудь путём сбежала в картер, прихватила льдом коленвал. Вот механ и ползает - щели на поддоне высматривает. Нет, не так надо действовать, мичман Белов. Я взял ключ на 19, лёг спиной на пайолы, дотянулся до маслосливного штуцера, повернул. Почувствовал масло на пальцах, но не стал доверяться чувствам – открутил болт совсем. Струя тугой и вязкой жидкости обозначилась под картером. Быстро-быстро закрутил болт на место.
- Да залил я масло, - ноет Зё.
Масло ты залил, а я убедился, что ни льда, ни воды в картере нет. Тогда где есть? Насосы? Пожарник ремнями вращается – ему стопорить двигатель нечем. Пресной воды? Зё третий день бьётся с запуском – каждое утро заливает горячую воду в расширитель и каждый вечер спускает из системы. Спускник на холодильнике. Подлез к нему. Отвернул гайку – бежит водичка. Порядок. Остался под подозрением насос забортной воды. Сунул под него ладонь, ищу штуцер – нет его. Какая-то бобышка – хрен поймёшь. Поцарапал ногтём. Да это лёд! Ну, Зё, ну, артист. Забыл забортную воду слить. Лёд, расширяясь, выдавил болт из штуцера, а корпус выстоял – бронзовый. Не спеша отсоединил насос от привода, подмигнул Самохвалу – прикалывайся. Тот сунул нос в реверс-редуктор, покачал головой, являя публике какой-то ржавый и гнутый шплинт:
- Ай-ай-ай, Лёха, как тут у вас всё запущено - из-за такой финдюлины чуть двигатель не запорол.
Сунул монтировку и легко провернул коленвал. Что тут началось! Сергуха на Лёху, Лёха на жизнь постылую, а механ допетрил, на меня смотрит и головой качает – не хорошо так-то.
Уезжая вечером с катеров, Белов вызвал меня покурить на берег.
- Ты меня пойми правильно: я на комендора учился, думал, командиром БЧ на «Шмеле» стать, а назначили механом сюда. Двигатели только здесь начал изучать – по книжке. В электрооборудовании вообще не секу – спасибо Мазурин выручает. Хочу командиру группы предложить тебя инструктором БЧ-5. Или на моё место. Это будет справедливо. Будешь получать больше, а может на сверхсрочную останешься….
- Нет. Спасибо. Мне на катере шибко нравится и домой хочется.
- Буду хлопотать о присвоении тебе первого класса по специальности, до дембеля, глядишь, в мастера выбьешься.
- От наград не откажусь.
Это навигация обещала быть непростой. Оба катера второго звена уходят в бригаду на ремонт. Первое звено без смены будет тянуть лямку на границе - месяца полтора, а то и два. Вот такие дела.