[santehlit]

Надюха всхлипнула и успокоилась.
- Нет, нет, всё нормально. Старого друга встретила…. разволновалась.
А когда разошлись сердобольные по своим местам, тихо сказала мне:
- Зачем ты меня обманул?
Я промолчал – новый виток напряжения? А она продолжала:
- Коля, Коля, я тебя так любила…
Мне показалось, что она сбрендила, а с такими, говорят, лучше не спорить, но я сказал:
- Я не Коля, меня зовут Анатолий.
Смотрел на неё и думал – нет, ничуть барышня не увлекает, было когда-то, но прошло. Да и она сама виновата – крутила шашни за моей спиной. Теперь уж о чём?
- Правда? – она спросила и выдохнула. – Жаль.
На вокзале в Челябинске Надя буркнула отрешённо:
- Встречаться будем?
- А надо ли? Жди своего Николая – скоро и он дембельнётся.
И мы расстались.
Козырнул вахтёру у входа во второй корпус института:
- Я в деканат.
Сдаю бушлат в гардероб - гардеробщица:
- А кепочку в рукав.
Водрузил бескозырку на бестолковку, улыбнулся:
- Не стоит.
В деканате две женщины активно обсуждали животрепещущую тему, не обращая внимания на меня, вошедшего.
- Слушай, нельзя же каждому мужику вешаться на шею!
- Да? А кто дважды был замужем? Я или ты?
- И что? Тоже мне! Тебе просто не повезло, а то бы выскочила в семнадцать лет.
- А ты что так нервничаешь? Наверное, опять с Дмитрием своим поссорилась?
- Ненавижу ублюдка!
- То есть - история в самом разгаре? Любовь, ненависть – всё едино. Тебе никогда не говорили, что противоположность любви называется равнодушием?
Я покашлял. Обе дамы воззрились на меня – сначала на грудь, расцвеченную иконостасом наград, потом на клёши и корочки с высоким венским каблуком, потом на бескозырку с ленточками, и уж потом только на моё волевое, мужественное, невозмутимое лицо моряка-пограничника.
Хозяйкою кабинета была секретарь деканата Фаина Георгиевна – средних лет дама с белокурым шиньоном и скуластым татарским личиком. Она важно кивнула – подходи, мол, поближе. Я положил перед ней военный билет.
- Ну и что?
- Главный корабельный старшина Агарков, - представился официально. – Был в академе, служил, теперь демобилизовался и хочу восстановиться.
- Не поздно ли? Занятия уже два месяца идут.
Я промолчал. Фаина пожала плечами:
- Ждите. Сейчас будет перерыв, и кто-нибудь из начальства подойдёт обязательно.
Вышел в коридор, пристроился на подоконник. Вскоре действительно начался перерыв и столпотворение народа. Сновали студенты с зачумленными от избытка забот глазами – в очках, узких брючках (в коротких – до щиколотки), в пиджаках и рубашках навыпуск. Прекрасная половина студенчества скользила, извивалась, проникала в любые щели плотной толпы на шпильках, платформах и толстых каблуках, раскачивая бёдрами платья, юбки и обтягивающие джинсы. Сколько их тут! А мы-то, балбесы, думали на кораблях, что женщин на всех не хватит.