[santehlit]

И подрались…. Сначала сидели, ели, пили, потом только пили. Я всё пытал, когда же главную обсудим тему? Не мельтеши, успокаивали, на трезвую голову плохо думается. На пьяную, оказалось, не о том. Сели в карты играть на ту мелочь, что днём раздобыли в городе. Заспорили. Звонарь вдруг Упыря схватил за каштановые космы и другой лапищей – бац! бац! – по морде. Прочь оттолкнул, и Ванька угодил задницей в костёр. Некоторое время дёргал конечностями, пытаясь подняться, а потом как взревел, как вскочил и бросился на Фильку. По дороге зацепил трактирщика, и покатились с ним кубарем. А штаны на заднице уж дымом занялись. Уч-Кудук хотел было залить, да получил такого пинка в пах, что плеснул воду на дерущихся и принялся охаживать их котелком. Вскоре равнодушных не осталось вовсе. Притопала Кащеевна, отходившая по нужде, полюбовалась на клубок запутавшихся тел и сверху навалилась.
Вопли послышались:
- Ай, падла, не кусайся!
Я прочь побрёл. Мне надо отоспаться.
Наверное, привыкать стал к запаху падали и нечистот. Проснулся ранним утром бодрый, полный сил – лёгкие с упоением пили воздух и готовы были разорвать грудную клетку. Вчерашних хворей след простыл. Надолго ли?
Вода в ручье была холодной ровно настолько, чтоб освежить. Тело взбодрилось, стряхнув остатки сна. Голова ясная и никаких симптомов вчерашних каруселей. Кажется, слух прорезался и зрение вернулось. Может, и вмятина во лбу когда-то зарастёт?
Потрогал Масянин глаз – ты ещё здесь? Крепко сидит – видать, надолго.
Будущие мои подельщики тоже поднялись – сгрудились у костра, отдавая дань похмелью и утренней прохладе. Заваривали чефир в котелке и переругивались, выясняя зачинщиков вчерашней потасовки.
У Ваньки Упыря от огня пострадали не только штаны, но и задница. Теперь лежал на животе и матерился, постанывая.
- Что твои слюни? Мази надо. Сгоняй-ка в город, загляни в аптеку, чего-нибудь да принеси.
Кащеевна плевала ему на голые ягодицы, а потом вылизывала языком, в перерывах убеждая:
- Заживёт, как на собаке – первый раз что ли.
- Ты как, буржуй? – меня заметил Уч-Кудук.
- Нормально, - присел я к Упырю. – Больно? Ладони покажи.
- Ты ещё…, – окрысился погорелец.
- Боль сниму, а может, и подлечить удастся.
- Не артачься, Ваня, - Кащеевна вмешалась. – А то, как пну….
- Закрой глаза, - сказал я Упырю и сам закрыл.
Вот он, упырёвский мозг …. Господи! Сколько здесь хлама! Клетки пропиты ядом недоверия, ненависти и презрения. И трусость тут, и подлость, и жестокость. Чистить основательно тебя, приятель, надо. Подобрался к чувствительным нейронам.
- Зашибись, - млеет Упырь. – Кончай, буржуй, кабы не стало хуже.
- Заткнись!
Программирование на скорейшее заживление пострадавших тканей беспардонно прервала Кащеевна. Подкравшись сзади, она сдёрнула пандану.
- Смотрите! Видите? Он светится.
Бичи вытянули лица на светящийся в полумраке цеха Масянин глаз.
- Как тебе это удаётся? – удивился Уч-Кудук. – Можа ты и впрямь ненашенский?
- Легко, - сунул руку в костёр, выдержал паузу, вынул, вытер, показал – ожога нет.
- Да ты, приятель, робот, - присвистнул Макс.
- Вот если б хрендель у тебя работать мог, - посетовала Кащеевна.
- Что-то здесь не вяжется, - покачал лысой плоской головой Свиное Ухо. – С такими способностями…. Скажи, что в доме прячешь? Зачем нас на разбой зовёшь?
И я сказал:
- Аппарат там, прибор связи с моей планетой. Если добудем, каждого сделаю счастливым. Обещаю.
- Как выглядит, твой аппарат?