[santehlit]

Вернулась через час с голубым стеклянным глазом от Масяни – полутораметровой куклы, рекламирующей бытовую химию у входа в магазин – и тюбиком клея «момент».
- Это зачем?
- Пальцем собираешься держать?
Помазав клеем око лупоглазой зазывалы, Кащеевна вставила его во вмятину моего лба. Отошла на шаг, склонила голову.
- Тебе идёт.
- Надолго присобачила?
- Отвалится, лишь кожа отомрёт.
Взяла меня за руку.
- Здесь барминам не место.
Мы прошли вглубь церковного двора, оккупировали пустующую беседку. Кащеевна подвязала мне пандану и распустила закатанные рукава.
Осмотрев критически:
- Какой же ты бармин? Вылитый Будулай, цыган из фильма. Пошла я зазывать.
И утопала, скрипя песком посыпанной дорожки.
Не похож - много ты понимаешь в целителях индийских, браминах. Попытался настроиться, чтоб соответствовать. Но в беседке, увитой плющом, было прохладно. Снаружи плавился день, журчал фонтанчик, и в кустах ссорилась малиновок чета.
Слипались веки, я подумал, не прилечь ли на скамью. Мне нужно отдохнуть. Пару часиков живительного сна - головокружение отступит, улетучится и тошнота….
Тут снаружи шаркающие шаги, голос Кащеевны:
- Проходите, бабушка, - бармин вас ждёт.
Старушка маленькая, опрятненькая, со скромною улыбкой и добрыми глазами – Божий одуванчик. Грех врать такой.
- Садитесь, - указал напротив место. – Как вас зовут?
- Антонина Васильевна, - голосочек у старушки детский.
- Положите на стол руки, Антонина Васильевна, ладонями вверх. Глаза закройте.
Обратил пандану в паранджу, потёр ладони – ну-с, приступим. Накрыл её ладони своими, закрыл глаза.
Надо что-то врать. Всевышний, вразуми!
Будто в ответ на обращение моё где-то чуть выше переносицы в черноте закрытых глаз зажёгся светлячок. Какие-то замельтешили линии, круги изгибались в эллипсы. Потом всё упорядочилось в узнаваемую картину. Это….
- Кровеносная система у вас в порядке, и кровь хорошая, и сердце, как часы, работает без перебоев. Долго жить будете, Антонина Васильевна.
Картинка поменялась.
- Лёгкие чисты. Кишечник и желудок – всё у вас в норме. Не износились, ваши органы. Зачем ко мне пришли?
- Сыночек у меня в тюрьме сидит. Пришла спросить, дождусь ли. Вернётся он ко мне после отсидки или опять с дружками завихрит?
Вот чёртова макумба - чего там наплела? Ведь русским языком сказал – целитель я, брамин из Индии.
- Я вас, Антонина Васильевна, внутренней энергией сейчас снабжу, чтоб сына дождались. И письма ему шлите бодрые – объясните: жить можно и судимому, главное знать для чего.
- Руки у него золотые, - лопотала старушка. – За что не возьмётся, всё сделает. Ой! Чтой-то ваши руки горячие такие ….
Получилось! Я ведь лишь подумал о внутренней энергии – не плохо бы…. Стало быть, действительно могу целить людей. Ай да «подставка для чернильницы»!
Вернул на лоб пандану.
- Глаза откройте.
Старушка засуетилась, достала в узелок завязанный платочек.
- Чего я вам должна?