Постовальчик очень мускулистые руки за голову закинул:
- А я всё думаю: узнаешь ты меня или нет?
- Признаюсь, память на лица плохая, - говорю. – Уж сам расколись: со свадьбы ты или с электрички.
- Я тебе намекну, а ты постарайся догадаться – сеструхин платочек увёз тогда.
- Помню, обтирали мне личико разбитое две девицы. Тогда, значит….
Я протянул Постовалу руку:
- Спасибо, друг.
- Брат, - поправил он.
- Твой должник.
- Сочтёмся.
После продолжительного молчания Постовалов окликнул ребят напротив:
- Эй, вы там – расскажите что-нибудь?
Дмитриев пробурчал что-то по-стариковски. А Чистяков рявкнул:
- Я отца зарубил!
- Понятно.
Я свесил голову к Женьке Талипову на нижней полке:
- Ты боксёр?
Тот потрогал сломанный и приплюснутый нос.
- Нет, это копытом. Лошадка подо мной на льду поскользнулась – два перелома от ступни до колена. А как поднялась – ещё копытом в лицо. Вот я полз домой и думал - замёрзну.
В трёх словах – а какая жуткая история. Я представил – бр-р-р! – упаси Бог.
Постовальчик свесил голову к Захарову:
- Санька, расскажи ты историю.
- А про что рассказать?
- Про баб, конечно – ты у нас мастер по этой линии.
Захар без бахвальства:
- Дак у меня и опыт большой. Я ведь с раннего детства начал.
- Как ты их обалтываешь?
- Легко. Я ведь упрямый: пристану – хрен кто отвяжется. Этим летом девчата на току работали – зерно лопатили. Я в обед на машине приехал, Танюху там одну в склад заманил, на пустые мешки завалил.
- Дай, - говорю.
Она:
- Нет.
- Дай.
- Нет.
- Ну, как хочешь, - говорю. – Только знай, я упорный: могу лежать на тебе весь обед. Да хоть до самого вечера.
- Ну и как?
- Дала – куда ей деваться. Я ж говорю – упорный, никто не устоит.
Не любил пошлых разговоров. Но Захар так безыскусно и в то же время юморно рассказал о своей победе, что я посмеялся вместе со всеми. Да и Танюхе упомянутой может и не совсем плохо было. Иначе б парился Захар на нарах, а не ехал в поезде служить в элитные войска.
|