[santehlit]

Замерев в сторонке, присутствующих окинул взором - где мне усопшей душу увидать? В толпе? Да вряд ли. На заборе? Он пуст. Быть может, в теле? Но сколь, ни вглядывался в профиль восковой с синими кругами под глазами, ничто не говорило - там есть душа.
Закончил Михаил. Засуетились ритуальщики. Народ к вратам качнулся. И тут я увидал старуху в чёрном одеянии. На корточках она сидела чуть поодаль, у храмовой стены. Так необычно.
- Вам плохо? - я спросил.
- Да мне плохо. Мне очень больно.
- Где болит?
Старуха поднялась и распрямилась. В ней отпеваемую я признал.
- Так вы душа?! Что вас гнетёт? Чистилища боитесь? Страшного суда?
- Не за свою судьбу сердечко ноет, - она махнула вслед уходящей со двора толпе. - Там деточки мои, сынок и дочка.
- Они скорбят. Вам что печалиться о них?
- Сглупила я, подписав дом в дарственную на обоих. Сначала думала, по справедливости, чтоб не было ругни. А нынче поняла, что выгонит младшенького старшая, ведь он блаженный, а та на деньги шибко падкая - продаст жильё и пустит по миру его. Ведь он со мною жил - теперь как перст один. Ты не поможешь, милый человек?
- Так чем же?
- Присмотри за ним.
- Успокойтесь и отправляйтесь по своим делам. Дом не панацея - был в бочке счастлив Диоген. А если разбегутся ваши дети - так знать судьба.
- О горе тяжкое! - ссутулив плечи, старуха в стену кирпичную вошла.
Вслед за мной пришёл в беседку и отец святой. На столик свёрток положил:
- Угощайтесь. На завтрак матушка блинов вам испекла - здесь с творогом, а вот с печёнкой. Какие любите? В бутыли молоко. Вкушайте.
- Спасибо, - и чтоб не огорчить хозяина, за трапезу взялся.
Настоятель выждал паузу:
- Была ли умершей душа?
- Была, - прихлёбывая молоко, сказал. - Мы говорили. Она в печали - боится, что потомки не поделят отчий дом.
- Так и сказала? - был протоиерея недоверчив тон.
Пожал плечами - хотите, верьте, мол, хотите нет.
Зачем же верить - мы проверим, подумал Михаил, а я услышал.
Смотрю, засобирался он идти. Ну, время промыслы поведать.
- Вы слышали легенду Таганая? - достал котомку. - Отшельники из поколенья в поколенье в пещере жили - молились Богу и постились, а после бурь сокровища искали под вывороченными сосновыми корнями. И находили.
Развернул котомку, достал мешок, а из мешка на стол струя самоцветов потекла.
- Вот их богатства. Они Творцу принадлежат по праву, и церкви ими распоряжаться. Примите, батюшка.
Все чувства отразились на лице протоиерея - восторг и удивление, растерянность, испуг. Он попятился:
- Нет, я не вправе. Если хотите, в епархию их отвезу. Или вы сами.
- Хоть к патриарху, но только вы. А мне награда за труды ваше разрешение остаться при Божьем храме.
Протоиерей с трудом пришёл в себя.
- Да-да, вольны остаться. Когда я из епархии вернусь, мы с вами о довольствии поговорим. А сейчас….
Когда окрестности тускнели, размывались, и город зажигал свои огни, «Рено» протоиерея к вратам церковным подкатил и посигналил.
- Не спать, а бдеть! - приветствовал отец Михаил сторожа Степан Василича и отослал. - Не семени за мной, к беседке я дорогу знаю.