[santehlit]

Нет, он не требовал от них мзды за покровительство, не приставал к девчонкам, хранил верность жене. Но он ненавидел людей – это чувствовалось и выражалось не только в его зековской ругани: взгляд его выдавал. Он ненавидел всё и вся – даже начальство, перед которым лебезил. А как он рвался к власти! Боже, как он её любил! Лаврентий Палыч Ишунькин в подмётки ему не годился в безжалостной борьбе за образцовый быт и собственный авторитет. Умный Черников был мужик и сильный. Будь я простачком – проглотил бы и не поперхнулся. Впрочем, обольщаться рано - выигран только бой за плацдарм, вся война ещё впереди. Война с человеком, который считает, что полезно, то и нравственно.
Впрочем, совсем недавно и я так считал, оправдывая в душе свои шашни с барышнями. Наверное, повзрослел с той поры. Зрелость – это формирование внутреннего нравственного чувства, которое подсказывает человеку, что хорошо, а что плохо, и как дальше надо жить. Образ Черникова удачно контрастировал при моих сомнениях в выборе пути. Однако, думая о нём, для объективности настаивал – ищи позитив и у заклятого «друга». Видел трудоголизм, самомнение и агрессивность, которые, как дрожи тесто, пучили его душу. После защиты диплома из этого хорька вымахает на производстве здоровенный зубатый медведь, от которого не поздоровится ни начальству, ни подчинённым, ни самому производству. Если его вовремя не остановить.
Стопроцентный успех – так следует оценить итоги последнего заседания студсовета. К этому выводу мы с Понькой пришли единодушно, вспоминая минувшее. Дальше что?
- Сформулируем цель. Теперь, когда мы добились реальной власти, в чём состоит наша задача? – и сам же ответил. - Дальше нам надо разработать свод прав и обязанностей студента, проживающего в общежитии.
- Так есть же инструкция у Галины! – Понька воскликнул без колебаний.
- Абсолютно согласен – инструкция есть, но что там сказано о правах? Вот – ты не помнишь, и я не читал, и никто не читает – расписался и бегом в подвал за постельным бельём. И как нам этот билль о правах узаконить? Думай, Поня, ты же умный!
- А, где цыгана удача не подводила! – тряхнул умничка замполит пшеничным чубом и потопал к Маркину. Вернулся ни с чем.
Решение, днями спустя, пришло само в виде известного уже Олега Савичева. Сложив ковшичком ладошки, как китаец перед молитвой, он приветствовал по-французски:
- Бонжур, месье председатель!
У Олега своя история. Жили они с мамой в челябинской квартире, в которой, возвращаясь, взрослый сын всё чаще стал находить следы присутствия постороннего мужчины. Понимал, что у каждого должна быть личная жизнь, и рвался в общагу, ночевал нелегально иногда у товарищей. А когда мама привела мужика и сказала: «Пётр Петрович будет жить у нас», сложил в спортивную сумку вещи. Прошёл все инстанции от декана до коменданта, искал поддержки у людей власти и не нашёл. Только Гончарова почему-то сказала:
- Уговоришь Агаркова, место дам.
И вот он передо мной, по-китайски кланяясь, плетёт какую-то байду. Терпение иссякло его слушать:
- Ближе к телу, как говорил Мопассан.
Савичев умолк на мгновение, собираясь с духом, а потом рубанул с плеча.
- Возьмите меня в студсовет. Я буду возглавлять тайную канцелярию.
- Чего? Чего?
- Ну, КГБ. Ну, ЦРУ. Вам ведь нужна информация о происках оппонентов, тайных заговорах и кознях.
- Уважаемый Суньхуйвчай, твоя совсем ума теляль?