[santehlit]

Со мною нет целлофана. Просто вывел лодку за камыши и отдал во власть стихии – неси нас ветер по нашему пути. Была бы удочка – времени не тратя даром, ловил рыбу на крючки. А сейчас чем заняться? Ну, правильно мыслишь – давай приляжем и поспим.
Чуть покачиваясь и кружась, лодка медленно дрейфовала к далёким берегам. А перед глазами менялись пейзажи – то бор сосновый, то зелёные поля. Приближались холмы и лиственный лес - удалялись трубы ГРЭС.
Прокатившись горизонтом, солнце упало за край земли, послав последнее «прости» золотистым облакам. Померкли краски дневные. Ветер стих, унялись волны - штиль застиг нас в открытом море. Ну что ж, к превратностям судьбы готовы – в котелке солонина, а за бортом вода. Когда ж иссякнут запасы и силы, я тебя съем – учти, Моряк.
Среди ночи, где-то стороной пройдя, вспорола тишину моторная лодка. Волна её катилась к нам долго-долго. И потом ни звука до самого утра. Хотя нет – у борта плескалась рыба, но это стало также привычно, как и ария приблудшего комара.
Чуть утро осветило пушки (трубы ГРЭС) и леса синего макушки, я взялся за весло. Не далеко нас унесло – километров пять придётся упираться.
А ну, Моряк, попробуй солонину - ты не помрёшь, поем и я. Поел? Живой? Теперь давай споём.

Сидели мы на озере вонючем, сидели мы в двенадцатом часу
И прислонясь ко мне своей поганой харей, ты пела ковыряяся в носу…

Горланил какую-то чушь, и голос мой далеко разносился над подёрнутой утренним туманом гладью водохранилища. Сытый Моряк, заразившись настроением, лаял за компанию.

Ты пела так, что выли все собаки, и у соседа обвалился потолок…

Проплывая в виду села Кичигино, вспомнил жуткую историю, рассказанную Серёгой Рысевым на вечерних посиделках в спортивном лагере. Когда-то в революцию кичигинские казаки подло погубили продотряд из Челябинска. Тела двух дюжин человек утопили в этих самых водах. Я ни за что бы не стал здесь купаться.
Берег близится. Вижу несколько рукавов – который из них не залив, а продолжение реки, попробую догадаться. Начал с крайнего методом тыка и точно попал – течением сносит вспять. Всё приехали – бросай весло и в гуж впрягайся. Но решил подождать.
Отошёл в залив, поставил сеть, развёл на берегу костёр. Всю солонину сварил в ожидании щедрого улова. Потом грустил, насытившись, сознавая, что полпути ещё не позади. Что ещё топать мне и топать, лодку волоча за собой. Но цель, как говорится, оправдывает средства. Кто-то ради неё эксплуатирует людей, а я лишь бью свои собственные ноги и напрягаю руки. Зато как легко голове!
Грустил за кампанию закат, разгоревшийся за рекой. Потемнела вода, придвинулись берега, и только небеса ещё прощались с солнцем, радуя глаз белыми, как лебеди, облаками. Засыпала земля, тепло даря. Так было здесь и до меня, и сотни миллионов лет назад – незыблема жизнь Природы. Бездна лет прошла, рушились и возводились города, рождались и умирали люди – а вода текла, точила берега, шлифуя круглую гальку. Однажды встретила меня…. Ну, здравствуй, матушка Увелька! Давай подружимся. Ты мне свои откроешь тайны, а я прославлю тебя на века. Я в мир пришёл, его познать – не злато собирать, а мысли, чтобы понять, кто чем и зачем дышит. Не правда ль, благородна цель? Ради неё храни меня….
Правый берег (а для меня левый – поскольку шёл против течения) возвышался стеною, осыпался обломками камней, и вода перекатывала их на пологий левый. Кусты, где могли, цеплялись за почву. Порою, длинная коса впивалась в реку, как кинжал, сужая берега. Где была глубина, там она спокойно текла, а на мелководье шумели перекаты. И такая радуга красок в скалистых берегах – от ярко красного до сине-голубого. Это расцвечивали минералы – гранит, базальт и что ещё там…. А этот белый – наверное, мрамор. Звучит – река в мраморных берегах!