[santehlit]

А я подумал, как сейчас лягу, и самые чудесные грёзы детства выстроятся в очередь – смотри, не хочу. Мнилось мне, как из тьмы веков и гари пожарищ в волчьих малахаях монголы мчались на мохнатых лошадках, играл ветер моими кудрями в ватаге бесшабашного ушкуйника Васьки Буслаева, звонили колокола золочёных храмов, слепила глаза роскошь византийских дворцов, а ещё дальше, за горизонтом возвышались египетские пирамиды и трубили карфагенские боевые слоны.
Но под шум дождя приснилась мне смерть моя – вид со стороны: гроб на столе, родственники вдоль стены, до погребения остался час. Мне не хотелось покидать этот свет, и я с горя плакал – слёзы текли по мёртвым щекам из-под закрытых мёртвых век. По стёклам струилась вода – дождь за окном плакал со мной. Это были самые унылые дни моей жизни. Не взбодрил и покос.
Поразительно, как быстро может меняться настроение у человека. Почти месяц находился в глубочайшем трансе, а только сел в электричку на Челябинск, сразу взбодрился. Смотрю в окно, улыбаюсь, будто на свадьбу еду, а не на жаркую работу в яростный стройотряд. Когда пересел на поезд до Вязовой, лёг и уснул. Уснул и просыпаться не хочется. Не хотел и всё тут. Меня бортпроводница растолкала.
- Вставай, парень, вон автобус – сейчас закроет двери и уйдёт. А ты отстанешь…
Я, как мазурик ошалелый, выскочил из вагона и помчался к последнему рейсовому автобусу до Усть-Катава. Вышел около полуночи на центральной площади у ДК и сразу наткнулся на двух местных типов весьма нереспектабельной наружности. Который повыше – светловолосый, костлявый – плевал семечную шелуху и рассматривал выходящих, поставив ногу на лавочку. Второй – толстый, поменьше – сидел на ней. Моя одинокая фигура сразу привлекла их неподкупное внимание. Да, ситуёвина!
- Здорово, друг!
Тамбовские волки ваши товарищи. Нехотя пожал им пятерни. Лица у ребят такие постные, что сразу видно - не допили, и в таком состоянии не хотят расходиться по домам. Ожидание халявной выпивки просто нарисовано на их тупых мордах.
- У тебя голова не болит? – с надеждой спросили.
Накрапывал мелкий дождь, тускло светили фонари, на площади кроме нас никого.
- Спасибо, - сказал белобрысый.
- Спасибо за что?
- За то, что ты нас сейчас угостишь.
- Хорошо, но будем считать это платой за ваши услуги – проводите меня к старому общежитию техникума.
Этот адрес Олег мне назвал ещё в Челябинске. Отдав провожатым трояк, возник в общежитии, как приведение – в полночь, и от дождя мокрый. Ребята спали. Прошёлся, выглядывая свободную кровать. Голос в ночи:
- Что ходишь, приятель? Толяха ты?
Это был Коля Звездин из ДПА-501 – когда-то до службы начинали с ним вместе, и, кажется, были дружны.
- Аз многогрешный, - я подошёл. - Есть закурить – мои все промокли?
- Где-то в кармане.
Почему-то подумал брюки на нём и сунул ладонь под одеяло - под ней, вздрогнув, напряглась голая ягодица. Я посмотрел Звездину в глаза:
- Как ты умудряешься спать лицом и задницей в одну сторону?
- Так я же гимнаст.
Нашёл его джинсы на дужке кровати, сигареты в кармане и закурил.
- Ты из дома? Похавать привёз?
Вспомнил о маминых пирожках, которые завернула в дорогу.
Звездин:
- Дай два. Посмотри, там у окна кровать должна быть одна свободна.