[santehlit]

Отмахнулся от мысли. Да нет, быть не может, зачем он ей – худосочный, сутулый? Зачем она ему? Беременная замужняя женщина, муж в двух шагах; запросто может оформить до Полетаево два билета - в хрюкальник да по яйцам.
Выпили, закусили, поговорили - слушаем музыку магнитофона. Некий певец под бренчание гитары завывал о том, как все, что умирает, когда-нибудь да возвращается. Уж не намек ли на чувства хозяина?
Вышел в сад покурить и прошелся дорожкой до туалета. Возвращаясь, залюбовался причудами осени – пожухлые листья с деревьев падали по замысловатым траекториям, будто руководимые фокусником и его подручным. Ведь это они сидели на лавочке под грушею с ампутированными ветвями. Присмотрелся – однако, нет: жена моя и здешний хозяин. И что они тут уединились? Любопытно….
Впрочем, стремно – подглядывать и подслушивать за собственной женой.
К ним направляюсь, а хозяин сваливает в тень яблони. Может, отлить?
Подошел, подсел - стряхивая тлей с лепестков увядшей розы, делаю вид, что ничего не происходит. А ничего и не произошло – только хозяин во двор заходит почему-то с улицы. Лицо напряженное. Когда успел выйти? Через забор махнул? Почему? Как будешь выкручиваться, свиненыш? Человек, компрометирующий чужую жену, крепко рискует. Посмотрел на червя, вползавшего у ноги в землю, и предрек хозяину в уме – скоро ты, гад, ему позавидуешь.
Не смотря на щекотливость ситуации, чувствую себя индейцем, ставшим на тропу войны – бодрым, энергичным, полным стратегических замыслов. Даже притупилось осознание обманутого и оскорбленного. Это в первый момент сбилось дыхание, будто ударили под дых, а теперь, хлебосольный хозяин, удар мой – держи!
Всегда считал, что неплохо разбираюсь в людях, умею правильно расценивать их побуждения и поступки. Сейчас мне надо найти слабые места «старого друга», бросившего «тень» на мою жену, и либо вызвать его на дуэль (ну, просто подраться), либо словесами в грязь втоптать по самые уши, чтобы Ляльке показать – какое он чмо. Теперь пузырь ревности, разрывавший мне нутро, получил название. И выпивка его, и копчености отрыгивались вкусом дохлых мышей. Я даже глотнул прохладного воздуха, чтобы подавить внезапный позыв к тошноте.
Впрочем, как ни старался, графа Монте-Кристо или канцлера Отто фон Бисмарка в тот вечер из меня не получалось. Отчаявшись, попросту взял да прижал хозяина в темном углу коридора - пузырь лопнул, яд растекся по жилам.
- Как тебе моя жена?
Этот поганец широко раскрыл глаза, затряс головой, задрожал и заерзал.
- В каком смысле?
- В прямом. Как женщина.
- Нормально, - он смешался, откашлялся, потом натянуто рассмеялся. - Красивая очень, веселая, молодая. Я не пойму, к чему ты…
- Тоже не пойму, - заявил, глядя прямо ему в глаза. – Какие меж вами могут быть тайны?
- Ты что, обалдел, дружище?! - Хозяин разразился непритворным хохотом: с чего это у гостя такие удивительные мысли в голове появляются? - И вообще, я женат и разводиться не собираюсь. Только мы сейчас не живем вместе.
- Может и обалдел, - хмыкнул я. – Только знай: жене я и слова не скажу, а тебе башку заверну, если что. Abgemacht? (Любимое слово тестя ввернул).
Над адамовым яблоком собеседника запульсировала голубая жилка, и у меня возникло желание вскрыть ее столовым ножом.
- Ты делаешь предложение, от которого я не смогу отказаться?
Он попытался изобразить презрительную усмешку, но быстро сообразил, что перспектива очерчена четко и выглядит для него совершенно безрадостно. И даже стены родного дома вряд ли помогут. Я не запугивал, я честно открыл ему свои карты, предупреждая о том, что намерен сделать. Хозяин понимал, что под действием ревности и алкоголя я не стану лгать и нагнетать ситуацию. Я на это просто не способен - сейчас, в таком состоянии, могу говорить только правду. И башку завернуть тоже могу.