[santehlit]

Я поднимаюсь, здороваюсь с тестем, облачаюсь в свадебные доспехи. Виктор Киприянович, прижимая ладонь к груди в области сердечной мышцы, сползает на стул без комментариев. Но Понедельник не дает ему расслабиться – заряжает за букетом для невесты: хоть, мол, вы папа, но на машине.
Наконец, у противоборствующих сторон все готово, и Людмила дает отмашку - на штурм, буржуины! Олю на церемонию выкупа переселили к подругам на третий этаж – подальше от комендантской и ее обитателя, опасаясь возможных провокаций.
Сражение начинается на дальних подступах – девчонки требуют, на каждый мой шаг новое ласковое слово для любимой. Парни хором орут, заглушая меня:
- Ласточка, рыбонька, огуречик…!
Такое девчонкам не нравится – спорят, придираются, выстраиваются в цепь, не пускают. Меня поднимают, как знамя полка, и, очертя голову, идут на таран. У защитниц невесты припасены на шпаргалках куча загадок, приколов, веселых шарад – они не согласны на скорую сдачу. Но толпа ребят сминает их, теснит от двери – свалка, почти потасовка. Свидетельница, как лайка в медведя, вцепилась зубами в грудину свидетеля. Впрочем, его алую ленту вижу на свате – дотошный, малый….
- Целуй их, братва! – Зязев орет, и девчонки сдаются – отступают, повизгивая, вглубь коридора.
Наконец, я в комнате, перед невестой. Действительно, в подвенечном платье Оля смотрится просто божественно. Мне даже не верится – она ли это? моя ли свадьба с этой принцессой? Хочется пасть на колени, вручая букет. Тянусь поцеловать, а мне запрещают:
- Нельзя! Нельзя! Сначала в ЗАГС!
Идем к машинам. Перед общежитием нас провожает толпа народа. Огромная, как демонстрация! Приятно, черт возьми! Но мне не до них – я любуюсь своей избранницей, и налюбоваться никак не могу. Хочу сказать: «Милая, никогда не снимай это белое платье, и никогда не угаснет огонь восторга в моих глазах».
Колька садится рядом с водителем – на лицах невесты и свидетельницы недоумение. Пожимаю плечами – мол, сами сменились, меня не спросили.
В ЗАГСе все, как и надо – торжественно, чинно, отлажено. Мы расписываемся, свидетели тоже. Целуемся, наконец, под Мендельсона. Пьем шампанское. Едем кататься, возлагаем цветы – бетонному Ленину и Скорбящим Матерям.
На пороге кафе нас встречают мои родители с караваем – кто больше цапнет, тот и хозяином в доме. Цапнула Оля – я не против.
Все традиции соблюдены. Садимся, пируем - ВИА играет, Понька тамадит, гости виновников торжества поздравляют и заставляют нас с Олей плясать – «вальс», «цыганочку», «яблочко» и… твою же мать! Сколько можно – пляшите сами: не в цирк-шапито пришли, и мы вам не артисты!
Тесть задвинул продвинутый тост - что, мол, должны мы по жизни стать друзьями, любовниками и…. Отец мой морщится – так ненавистно ему слово «любовник».
Предложили мне сказать – маху дал. Вместо «спасибо дорогим гостям, что удостоили…» благодарю родителей за прекрасную жену. Тестя от моей благодарности снова корежит. Кто-то подсказывает: «До брачной ночи такое не говорят». А ведь верно, блин!
Из застольных бесед новых родственников.
- Ну и ладно – что родили, то и выросло. И мне почему-то совсем не стыдно.
- Нужно чаще вспоминать себя в молодости, и тогда поступки наших детей не покажутся такими ужасными, а поведение – безрассудным.
- Стоит прислушиваться к умным людям! В этом и заключается зрелость ума.
- Важно, чтобы молодые сразу поняли, что при отсутствии компромисса ни за что не построишь счастливую семью.
- Есть непреложная истина – если ты хочешь что-то получить, нужно сначала что-то отдать.