[santehlit]

Харка сел на поваленное дерево, похлопал по стволу – подходи, мол, садись, поговорим. Убийцы и пожиратели оленя оживились, глаза у них заблестели, оскал, должно быть, означил улыбку - они стали робко подходить. Лужайка разом ожила – на ней послышались голоса, существа пытались выразить свои чувства незнакомцу. Один из них до того осмелел, что попытался схватить Харку за нос. Тот шутя или всерьёз издал короткий рык саблезубого тигра. В один миг волосатые были уже на деревьях, бросая вниз испуганные взгляды. Да и как было не испугаться, коль это неизвестное им существо знается с махайродом? Вдруг оно ещё и по деревьям прыгает?
Но Харка не собирался гоняться за четверорукими волосатиками – он только хотел спросить, не подскажут ли они, где найти Того, Которого Боятся Все, а за нос хвататься не надо. Ну, спускайтесь, смелее, смелей….
Мало-помалу волосатые существа набрались храбрости и один за другим стали спускаться с деревьев. Снова они обступили Харку, им стало опять хорошо – о чём говорили улыбки больших и подвижных губ. Стая поняла, дело в том, чтобы не трогать его – он этого не любит. Сам же он, как видно, не желает никому зла – напротив, они до сих пор не встречали ни одного существа, которое было бы таким добрым с ними. Они даже притащили остатки оленя, предлагая его Харке. Видимо, стая впервые видела человека – так похожего и всё-таки непохожего на них. Наверное, думали они, он дружит с саблезубым тигром – не плохо бы с ним самим подружиться, с таким могущественным и таинственным.
Так Харка стал вожаком обезьян….
Идя вдоль ручья, стая вышла к лесной реке – берега её сплошь заросли деревьями, и кроны их в узких местах смыкались над водой. А на воде – цапли, утки, журавли, чайки, величавые фламинго и зобатые пеликаны…. Скоро по ней поплыли их перья, а обезьяны досыта наелись. Харка ограничился плодами.
Удивительная река! Река изобилия! Если бы не крокодилы.
Вечером зубастый её обитатель утащил детёныша волосатых существ. Обезьяны взобрались на деревья, кричали оттуда, не решаясь отбить малыша. Харка решил поговорить с соседями. Каждое утро они выползали на берег, разинув пасть, ожидали, когда солнце согреет их хладнокровные тела. Прислушиваясь к неторопливой речи, больше похожей на хриплый лай, он силился вникнуть в смысл этих звуков, понять, что в них разумного.
Харка подошёл и сел на прибрежный песок – ближайшая пасть крокодила была от него на расстоянии вытянутой руки. Человек пересыпал песок из ладони в ладонь, не зная как начать разговор. Крокодилы ждали – если это добыча, то она так близка, что вряд ли уйдёт. А человек смотрел в немигающие глаза и думал, какую угрозу они таят, и силился понять, что управляет этими чудищами – инстинкт, разум или злые духи?
Молчание Харке казалось благоговейным – его не следовало бы нарушать, но он заговорил. Он обратился ко всем сразу, упиваясь словами человеческой речи – пусть вникают и размышляют, не будет он лаять по-крокодильи. И покуда он говорил, рептилии слушали молча и неподвижно, как только они одни умеют - умереть в засаде от голода и не шелохнуться.
Солнечные зайчата, проскочив меж листвы, запрыгали по окостеневшим спинам – час тепловой зарядки настал. Скоро они начнут двигаться и, наверное, захотят подкрепиться. И тогда Харка сказал, положив ладонь себе на темя, будто хотел удержать в голове ускользающие видения:
- Я вижу так. Вчера вы сожрали детёныша у этих несчастных, сегодня я научу их отыскивать в песке ваши яйца, и они изведут ваше племя под корень. Это если вы хотите войны. Если хотите мира, прежде, чем обнажить зубы, думайте, на кого разеваете пасть. Я все сказал.