Яков Есепкин

Эфемериды

XXI

Томных дев и камены блюдут,
Нам лишь кровию были чернила,
Со щитами героев не ждут,
Алекто наши сны огранила.

Но мгновенье, замученный брат,
Вдоль сиреней текут путраменты,
Их цеди, за каратом карат,
Яко пламени траурной ленты.

Мы писали канцоны не сем
Юным феям, шелковым наядам,
И теперь меж перстами несем
Тьмы цветниц, всепокорные ядам.

XXII

Стол накройте сакраментной мглой,
Ночь Вифании чтут пировые,
Феб и Мемнон в гортанях с иглой,
Кто погублен – успенны живые.

Время париям днесь умереть,
А и нам ли веселье преложно,
Тщиться будут пифии стереть
Мглу чернил, где бессмертие ложно.

Возлиются гербарии тьмой,
Всеоцветною розовой сенью,
И лишь выступит кровь под сурьмой,
Золотяше пути к неспасенью.

XXIII

Алавастры ночные влекут
Черных фей и беспечных юнеток,
Тускло золото млечных цикут,
А и полно червовых монеток.

Пляски фурий взирает Аид,
Столы антики щедро ломятся,
Хоры сонных пеют данаид,
Прескучают оне и томятся.

Дивный пир и чудесная мгла,
И теней алавастровый морок –
Всё горит, всё и нощность свела
Тьмой во злате вишневых подпорок.

XXIV

Царской оперы фавны пышны,
С бельэтажей свисают химеры,
Граций томных в шелках ложесны,
Дышат негою их костюмеры.

Юны, юны сюда нас влекли,
Днесь оне ль примеряют балетки,
Бал окончен, сие умерли,
Авансцену терзают старлетки.

И хотят нас, Геката, убить
Иудицы под темной золотой,
Чтоб хотя всеуспенных увить
Чернотечной вишневою слотой.

XXV

Черных вдов феи тьмы и белят,
Ядом чинят нецветность их аур,
И царевен травить всевелят,
Яко сводам приличен лишь траур.

Пой, Эреб, остия сех юдиц,
Веселятся пускай четверговки,
Меж скульптурных ядят молодиц,
Всяк пиит удостоен торговки.

И с отравой нальется вино
В наши амфоры, чернью витые,
Мы его преалкаем одно,
Цветь лия на шелка золотые.

Яков Есепкин

Эфемериды


XXVI

Торты с черными свечками неб,
Отраженных эгейской волною,
Мы лелеем, как ангельский хлеб,
Под немою и яркой стеною.

Соглядимся в серебро зерцал –
И ужель это наша планида,
Взор Микеля ужель премерцал,
Нощно вейся и тлей, фемерида.

И Геката в обрамниках тьмы
Узрит нас и всещедро приимет,
И о сребре музея Чумы
Славу чад вишни млечные взнимет.

XXVII

Полон стол и музыка темна,
Четверговки, огнем совитые,
Вновь холодного просят вина,
Будят отроцев тени златые.

Как оне и могли меж цариц
Опочить ли, еще затеряться,
Восковою аромой кориц
Яд чинить, напоказ усмиряться.

В погребах монтильядо блюдут
Сонмы их, упоенных диетой,
И давно пировые не ждут
Бледных юношей с черной виньетой.

XXVIII

Благосклонны и сем небеса –
Хрисеитам и Элям кургузым,
Виждь, еще поправляют власа,
Клеют пудры к мощам темноблузым.

Что Медея томилась, детей
Без нее одушили иные,
Всё ли ждут колченогих гостей:
Напомадились бляди срамные.

Со червями вдоль цветших в шелках
Плеч костлявых беснуются, плачут,
И ужицы висят на руках,
Белых роз наших листие прячут.

XXIX

Бланманже герцогиням седым
Злые феи несут о фарфорах,
Дым отечества -- тягостный дым,
Се и ангелы смерти на хорах.

Но смотри, герцогини ль ядят
Слоту ночи, бисквитную негу,
Круг столов иудицы сидят
И тоскуют по черному снегу.

Хладен вечный пиитерский бал,
Вьются дивных нектаров купажи,
И мраморник дворцовия ал,
И с тенями летят экипажи.

XXX

Пунш с араком в фаянсы нальем
И еще золотые рейнвейны,
Лета нет, а и мы ли поем,
Где у роз ангелки темновейны.

Май цветов пожалеет, август
Бойных юношей цветом одарит,
Сколь текут диаменты меж уст,
Персефона легко государит.

Осыпается мертвый язмин,
Пишем кровию, се не читают,
И оцветший чернильный кармин,
Содрогаясь, юниды листают.

Яков Есепкин

Алые сангины в пировых

Седьмой фрагмент

Иль не залиты кровью столы,
Иль не чинят беленою халы
У мраморных фиад, веселы
Днесь алкеи, виньеточно-алы.

Гей, несите холодных емин
О морошке, угодной Французу,
Кто алкал неботечный кармин,
Будет помнить всехмельную Музу.

Фавны оперы нас ли хранят,
Истемняясь, венчаяше сводность,
И юнеток шелковых пьянят,
В лона их соливая холодность.

Шестнадцатый фрагмент

Шелком розовым юных богинь
Эвмениды всенощно свивают,
Безобразных манят герцогинь
И камен, и еще пировают.

Лей, Моцарт, золотое вино
С тусклым ядом под рамники столов,
Мы одне и начинье одно –
Тще алкеев спасать и эолов.

Кудри юдицы мглой навиют,
Воском лона свое истемняя,
Меловые фарфоры собьют,
Чтоб алкать, на зерцала пеняя.

Двадцать девятый фрагмент

Август золотом ядным тиснит
Блеск фарфорниц и черных жаровен,
И юнеток остудой манит,
Лед их вей с хладом ангелов ровен.

Полн стрелами небесный колчан,
Боги, боги, хотя бы узрите
Нас о млечной тверди Сеннаан –
В истонченном ея лазурите.

Иль начинут оливы цвести,
Воскаждятся дворцовые свечи,
И дадут ангелам превести
Кровью дев изумрудные течи.

Яков Есепкин

В пировых с изваяньями

Пятый фрагмент

Лунный холод, томительный мрак,
Пир у Тейи влечет королевен,
Шардоне и клико, и арак
Гасят лишь совиньоны из Плевен.

Ветхий август юнеток поит,
Мы и сами, елико надмирны,
Яд алкаем, одесный пиит
Разве мертвый, в истечиях смирны.

И найдут мироносицы весть
По человьям цветочную слоту,
И о тьме нас увиждят как есть –
Из стигмат прелиющих золоту.

Девятнадцатый фрагмент

Дочерям ли блажным воздадут
Феи Ада, царицы ночные,
Шелки Тристии мертвым идут,
Бойным гоям – ветровки льняные.

Ах, музеумы ночи пусты,
Рок стучится в открытые двери,
Мы альбомы свое и холсты
Заливали вином, Алигъери.

Будут, будут еще холодеть
Лярвы неб, чая огонь тлеенный,
И царям лишь позволят надеть
Смертный шелк, мглой Гиад навиенный.

Двадцать четвертый фрагмент

Меловой пеленой овиют
Чела юн и фиванских гризеток,
Нощно бледные дивы снуют,
Мусс едят со ледовых розеток.

Шелк Аделей ужасен, ярки
Надкаморных венечий плафоны,
Яд маковый цедят ангелки
Щедро в тусклые наши кофоны.

Иль очнемся – мел с иродиц злых
Претечет, нем апостол Иаков,
И на лонах юнеток белых
Выступает осповница маков.

Двадцать седьмой фрагмент

Мимо неб фемериды летят,
Мимо вечных скульптурниц и арок,
Дивно маковки царствий блестят,
Огнь Аида то хладен, то жарок.

Сколь его и нельзя оминуть,
Лей, Кибела, в серебро холодность,
Меж емин бледным Лирам уснуть
Полагает всенощная сводность.

Где еще изваяньям темнеть,
Шелком червным совьются винтажи,
И от крови химер пламенеть
Станут мраморных дев бельэтажи.

Яков Есепкин

В тенетах июля

Четвертый фрагмент

Млечным гоям виньеточный хлеб
Положен и щедрые емины,
Их небесный восчествует Феб,
Грозовые сплетая кармины.

Се июль юных див холодит
Шелком ночи, путраментным глянцем,
Милооких пьянит Афродит
Истекающим с лилий багрянцем.

И камелии дам холодны,
И лекифы серебром тиснятся,
Где опять фавориткам Луны
Хлебов мраморных крошева снятся.

Тридцатый фрагмент

Диким хмелем альтанки июль
Увиет, мы в тенетах бумажных,
Вновь утопленниц ищет Эркюль,
Чуден холод шелков их винтажных.

И чернильницы мглой налиты,
И свидетели все убиенны,
Ах, одно эти сны золоты
И достойны участья Фаенны.

Див атраментных будут искать
Меж колонок и титулов чтицы,
И начнут с ядом глянца сверкать
Бледно-синие мертвые птицы.

Сорок седьмой фрагмент

Пировают хмельные купцы –
Фарисействуя, бледные вдовы
Ягомостям ли носят венцы
Замерять, сех алмазы ледовы.

Аще, Господе, сила Твоя,
Преложи толоку их, на хлебы
Вылей яд, пусть в шелках остия
Не сквернят хоть июльские небы.

Но одесны пиры и шумны,
И юдицы белену алкают,
И, пленяя грезеток Луны,
С наших чел диаменты стекают.


• Дорогие читатели! Произведения Якова Есепкина изданы в России, США, Канаде, их можно приобрести в Интернете и элитарных книжных магазинах мира. Сейчас к изданию подготовлены книги «Сонник для Корделии», «Ars», «Эфемериды». Знакомьтесь с творчеством культового автора.

• Изданные книги Якова Есепкина: «Lacrimosa», «Космополис архаики» (первая и вторая части), «Порфирность», «Кривичские лотосы», «Траур по Клитемнестре», «Вакханки в серебре», «Хождения и пиры», «На смерть Цины».

Яков Есепкин

Застолья с тенями юдиц

Десятый фрагмент

И манят золотыя шары
Эльфов бархатных, томных гадалок,
Превиются ль оне мишуры
Канителью – сих утренник жалок.

Новолетие, станет икать
Фаям вдовым, юдицам блеющим,
Яко должно иродным алкать,
Ритуалу хотя их соущим.

И увидит Господе: тлеют
Дочки царские, бляди срамные
В хвой золоте и ангелей бьют,
И макушки желтят выписные.

Шестнадцатый фрагмент

Хвою тусклую нощно сведем
Золотой канителью, червонной,
Дев маковых сребристым дождем
Увием и армой благовонной.

Пусть менады в шелковьях несут
К столам яства, зерцая веселость,
Нас чудесные феи спасут,
Маковей, Ханаанская волость.

Утром, утром очнемся ль, зане
Льется елочный снег на картонки
С млечной цедрой и вновь мы одне,
И емин ароматы всетонки.

Двадцать восьмой фрагмент

Новолетие, розовый блеск
Упоенных Снегурочек, шелки
Темных фей и волшебный бурлеск,
И дьяментные с ядом иголки.

Ах, пиры всенощные, огнем
И глинтвейном взвитые креманки,
Будет утро столовий, а днем
Нас отыщут меж хвой нимфоманки.

Ах, Геката, се мы ли пием
Золотую арму и давимся
Ядной мглой над юдиц остием,
И шелкам их тлеющим дивимся.

Яков Есепкин

В пировых с феями Ада

Второй фрагмент

Оглашенным к пирам исполать,
Колесницы глорийные, мчите
Вкось и мимо, холодная злать
Идет всяку на мраморном щите.

Иль юродицам, свальным блядям
Гости нощные станут дивиться,
Возвестит смех шутов площадям –
Ныне время беленой травиться.

Черен яд, золото ль питие,
Эвмениды ли с нами лукавят
И парчой навивают остье,
И меж царских столовий картавят.

Четырнадцатый фрагмент

В красных платьях менады снуют,
Герцогини о буклях немеют,
И фиванки эфирность лиют,
И к десертам войти не умеют.

Ах, серебро чудесных пиров,
Ах, избытое Ада коварство,
Яд и хмель от нагорных дворов
Нам сулит всенебесное царство.

Божоле молодое, клико
Иль токая парфюм благовонный
Зри хотя – а и мертвым легко
Вылить кровь на столешник червонный.

Двадцать первый фрагмент

Желтью биты ль портретницы, мглу
Восковую распишут камены
И гостей огласят ко столу,
К золотому столу Мельпомены.

Все найдутся пииты, ужель
Мало им бледно-огненных ядов,
Станет виться о мускусе хмель,
Станет явной тоска верхоглядов.

И со диносов будут алкать
Млечность феи, рифмовник листая,
И начинет по лбам их стекать
Ядовитая пудра златая.

Двадцать девятый фрагмент

Шелком розовым перси богинь
Увили слуги траурных пиров,
Блещет в диносах яд ворогинь,
Им темно меж кровавых ампиров.

Сны временные лишь всетемней,
Казара ли бежит от Чапая
Иль одне хороводы теней
Мглой чаруются, Ад искупая.

Это мы ль -- о столовьях богов
Хлебы мажем серебром и ядом,
И крушницу пустых четвергов
Осеняем тускнеющим взглядом.

Яков Есепкин

Застолья с фуриями

Третий фрагмент

Снова патины юдиц желтей
Всеоцветных садов ханаанских,
Мало черствости ль детям детей,
Се и милостынь время шаманских.

Вам, юродные, хлеб и вино,
Преалкайте, мы ж будем скитаться,
Нам шелковье заменит рядно,
Как с блядями еще не остаться.

Что и яд розоцветный таить
Юным дщерям, белиться устанут
И войдут мглой отцов напоить –
Их ланиты червовыми станут.

Одиннадцатый фрагмент

Яд холодных десертов пьянит
Герцогинь безобразных и фурий,
Ангел смерти бессмертие ль мнит,
Ах, одно, лей глинтвейны, Меркурий.

Что к одесным столам и поднесть,
Хмель серебряный, яства златые,
Вишни с кровью червовы как есть,
Мы велебны, елико святые.

Иль начинем царевен сзывать,
Увиенных в шелка Габриэлем, –
Чароваться и вновь пировать,
Освежаясь диаментным элем.

Девятнадцатый фрагмент

На столе винограды и хлеб,
Яд угодники льют елеонский
Во благие фарфорницы неб,
Истемняя атрамент сионский.

Внове розовый морок богов
Увивает июльскою слотой,
И несут из пустых четвергов
Тени амфор, прелитых золотой.

И сочится каморная мгла
Над остудою хал белогрудной,
И одне мы сидим круг стола
Ядотечного в тьме изумрудной.

Двадцать пятый фрагмент

Нощно грешницы вишни ядят,
Переспелые вишни июля,
За царевнами алчно следят,
Навиясь из дворцового тюля.

Бляди свальные рядом, оне
Ко еминам десерты выносят,
И красуются в бледном огне
Там, где вечно сады плодоносят.

Зрим всевечно ль мы юдиц хмельных,
Оглянемся ли – несть их помина,
Лишь меж амфор горят ледяных
О рейнвейне истечья кармина.

Яков Есепкин

Застолья с химерами

Пятый фрагмент

Феи в розовом, эльфы кружат
Над столами, чудесные девы
Яства носят щедрые, блажат,
Маки пробуя, Ханы и Евы.

Славь, Либера, веселье сие,
Нежных див о парче благовонной,
Шелком тьмы ль навивают остье
Иреники за елью червонной.

Будет утро, химер увлекут
Во иные парчевники гномы,
И цариц меловых нарекут
Именами плеяд астрономы.

Одиннадцатый фрагмент

И опять новолетия хлад
Чудный елочный огнь источает,
Мы в плену золотом у фиад,
Яркость дивная их обольщает.

Мел серебра, золота виньет,
Хвои сказочной ярусник с нами,
Фей одесных ладья почиет,
А оне благопирствуют с нами.

И юдоль колдовская горит
Меж свечниц и волшебных пастелей,
И болезненный тусклый нефрит
Солиется на мраморы елей.

Двадцать четвертый фрагмент

Свеч держатели тонки, из мглы
Бледно-огненный воск наплывает,
Для цариц всещедрые столы,
Ан одесно и чернь пировает.

Нощны пиршества мертвых богинь,
Яды антики вновь ледяные,
Эльфы чопорных злят герцогинь,
Се роскошества яств отходные.

Иль на эти заглянем огни –
Бить келихи о мраморе лестниц
И дивиться в убойной сени
Желтью рамен холодных прелестниц.

Сорок пятый фрагмент

Оглашенные вина к столам
Вносят млечные феи Эдема,
Мы ль беспечным угодны юлам,
Всяку ночи мертвит диадема.

Ах, пылай, красноелочный снег,
Расточайтесь, златые корицы,
Бриллиантовых чают лишь нег
Иудейские злые царицы.

Юн белых презлатая арма
Увлечет ли в объятия Лаур,
Сотемненных виньетой письма,
Яд лиющих из мускусных аур.

Яков Есепкин

Вишни в мраморной сени

Седьмой фрагмент

Август бледных юнеток щадит,
Переспелыми вишнями дарит,
Херес в амфоры терпкий цедит,
На всенощных пирах государит.

Ищут Ханночки ль мраморных дев,
Нас из Смирны дождавшихся туне,
Иль Кесарии цветь соглядев,
Яд лиют о Господнем июне.

Веи Мания их обвела
Розной пудрой и тушью червонной,
Где круг тусклого плачут стола
Юродные во мгле благовонной.

Шестнадцатый фрагмент

Крови ль мало юдицам, вина,
Лярвы зло меж альтанок и камор
Навиются, ах, персть холодна,
Ядно тускл всеувеченный мрамор.

Ах, мраморны лишь ангели неб,
Чад избыли, убийц потчевают
Маком алым, им жалуют хлеб,
Для блядей тайно вишни срывают.

Это, Господь, сукровицу пьют
И атрамент, зане юродные,
Дщери наши ли и вопиют,
И пасхальники жгут ледяные.

Девятнадцатый фрагмент

Истечется воскресный багрец
На столы золотые, нимфеи
Чаять будут хлебов и корец
Алкиноя, даров Идофеи.

Волн серебро еще ослепят
Полуночной красой афинянки,
Увиенные шелком до пят,
Хмель вкусят Женевьевы и Бьянки.

И начинут емины тлееть
В бледном цинке, в червице столовой,
Где и льнет изумрудная плеть
К плети ядной, кроваво-меловой.

Яков Есепкин

Застолья в Богемии

Третий фрагмент

Вновь царевнам гадалки прелгут,
Лярвы ночи и мертвые гои
От всещедрых столовий бегут,
Яств дарители ныне изгои.

Помни, Рания, темные сны,
Золоченые внемли октавы,
Мглу таят иродиц ложесны,
Упоенные бляди картавы.

И мелятся оне, и ядят,
Навивая эклеры червицей,
И за тортами жадно следят,
И давятся опять чечевицей.

Десятый фрагмент

Ночь откупорим -- хвоя каждит,
Золоченые феи блистают,
Шелк о персях белых Афродит
Вьется дивно, их лядвия тают.

Иль, Геката, служанки твое
Не юродным емины подносят,
Идам шелком свивают остье,
Яко ангелы тьму не выносят.

Оглянемся: юдицы пиют
Кровь младенцев, серебро ночное,
И точеные диносы бьют,
И мешают коньяк в заливное.

Одиннадцатый фрагмент

Хвоя дивная, златью пылай,
В цвет граната пиши ли сувои,
Нам к бессмертию шлях устилай,
Десно радуйтесь, млечные вои.

Будут нищих серебром дарить,
Станут нощно пеять окарины,
А рапсодов и туне корить,
Суе, суе бесятся фурины.

Ветр Богемии ль елочный снег
Наметет, эолийскою слотой
Нас овеет – всечающих нег
Под винтажной меловой золотой.

Яков Есепкин

Застолья в августе

Второй фрагмент

Август кровию темной пьянит
Иродиц, мглой эдемского сада,
Иль Царь-колокол суе звонит,
А и ветхи колонники града.

Вновь заносят оне ко столам
Именинным отравные хлебы
И мешают нектар ангелам,
И белятся для всенощной требы.

Аще будет, Господе, темно,
Эос выбелит утренник вдовий,
Их превидишь – лиющих вино
С мертвой цветью в фарфоры столовий.

Восьмой фрагмент

Вифлеем иль Никея, Пергам
Золотой именинные столы
Накрывают, хвала четвергам
Роковым, лейте млечность, Эолы.

А и тще златопевцев искать,
Сих губители вкось и порядно
Истребили и туне алкать
Вод живых, сколь теченье их ядно.

Иродицы меж плачущих стен
Белят хлебы о шелках альковных,
И со млечных точится картен
Злать граната и восков церковных.

Двадцать первый фрагмент

Тусклость августа днесь излием
На юдоли столы меловые,
Пой успенных царей, Вифлеем,
Неб скитальцы чудесно живые.

От рейнвейнов юдицы ль пьяны,
Ото льда ядных тостовых корок,
К нам, белясь, налетают во сны,
Тщатся пить диаментовый морок.

Иль еще оглянемся – лиют
С вешней цветью серебро в куфоры,
И язминовой миррой блюют,
Соглядая пустые фарфоры.

Яков Есепкин

Застолья в июле

Одиннадцатый фрагмент

Именитства, юдоль, отмечай,
Выше неба еще колоннады,
Граций белых с тенями сличай,
Пусть цветят мглу июля менады.

Нас однех ли, однех ли восждут
Днесь у битых столешниц родные
И подвальные вина блюдут,
И эклеры чинят ледяные.

Стынут яства, диаментный эль
Холодеет меж нимф упоенных
И виются тенета и хмель
Над серебром лекифов тлеенных.

Шестнадцатый фрагмент

Хлеб июля -- златая арма
Нив цветущих, Мефитис ликует,
Млечность вод источает хурма,
Яствий маковых Эрса взыскует.

Соявимся к чудесным столам,
Именины ли наши подавны,
Иль не время пеять ангелам,
Иль не пышны эдемские фавны.

Что ж опять Фреи диносы бьют,
Их задушные шелки меловы,
И серебро на хлебы лиют
О гранатовых платиях вдовы.

Девятнадцатый фрагмент

Несть юдицам о кельхах златых
И вольно ль антикварные яды,
Ими потчевать мертвых святых,
Звезд и нимф умирявших плеяды.

Беатрис, это пир отходной,
Утварь жжет холодеющий мрамор,
Иль очнемся в юдоли иной,
Цветь лия из сиреневых камор.

Всё мы виждим, но пламень губам
Царедворцев лишь немость дарует,
И стекается мирра по лбам,
И юродная челядь пирует.

• Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.

Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья в келейниках

Пятый фрагмент

Мелом огненным куфели бьют
Возалкавшие ночи фурины,
Бесноватые Иды пеют,
Нимфам велено мнить окарины.

Это ль пиршество темных богинь,
Ядной кровью тисненые хлебы,
Соваянья безруких княгинь
Вновь юдольные чествуют небы.

К ним скорее, Мефисто, пускай
Хоть увиждят оплаканных раем,
Где искрятся шабли и токай,
Где в келейниках мы умираем.

Семнадцатый фрагмент

Фей Аида царевны бегут,
Пудрой темной власа навивают,
Им зерцала меловые лгут,
С ними лярвы небес пировают.

Ах, не к сим ли шелковницам тьмы
Благоприсно влеклись эвмениды,
Круг удавок златили тесьмы,
Всеиной и не чая планиды.

Но, юродивый Мом, пировай
Десно вновь, аще хлебы медовы,
И столовье ломит каравай,
И беленой тушуются вдовы.

Девятнадцатый фрагмент

Червный холод сангин золотых
Жжет царевен меловые персты,
Елей сны, огнь лекифий витых
Юн манят, граций усны отверсты.

Иль опять всепировая мгла
Расточается, блещут фарфоры,
Гостьи мнят вкруг щедрого стола
Лишь богинь, их сочествуют Оры.

Близ десертниц асийских легки
На помине одесные феи,
И червные шелка высоки,
И царей посвящают в Морфеи.

• Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.

Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья в пенатах

Третий фрагмент

От июльских всеимных стольниц
Не аромой никейскою ль веет,
Се и роскошь холодных цветниц,
Се лилейник о мгле розовеет.

Соваяний белых алавастр
Ветхой кровью цветочною течен,
Огнь эдемских левкоев и астр
Див пьянит и тенями привечен.

Се пенаты, юдицы восждут
Нас однех, алчно зенки не сводят
С яств и вин, и серебро блюдут,
И эклеры уголем обводят.

Одиннадцатый фрагмент

Шелк задушный царевен младых
Овиет, их мученья подавны,
Герцогинь безобразно-седых
Веселят красносельские фавны.

Чуден пир ли у Морты, гляни,
Сколь и юдицы зло веселятся,
Хлебы мажут серебром они,
Диамантовой пудрой белятся.

Это мы премолчим, это мы,
Наши, Господь, испиты куфоры,
И течет из сиреневой тьмы
Кровь невинниц в пустые фарфоры.

Семнадцатый фрагмент

Золотым иль порфировым Феб
Цветом выбьет столы вековые,
Что юдоли кровительство неб,
Мы ли ныне одесно живые.

А и суе успенным дарить
Небеса и закатные арки,
Их всемраморным хлебом корить,
Их ваяньями чествовать парки.

Но урочно веселье менин
И кровителей, небы ваявших,
Хоть бы в память и честь именин
Бледных отроков, тще отсиявших.

Яков Есепкин

Застолья в порфировом саду

Второй фрагмент

Иродицы ко вишням несут
С пенным ядом и мглой алавастры,
Гоев неб ли сейчас упасут,
Мертв колонник и хладны пилястры.

Сукровичные вишни темны,
Ярко цветью больной овиенны,
К ангелам нависают во сны,
Где лекифии ядные пенны.

Шелком тлятся юдиц остия,
Мы ль и чествуем жизни истечность,
У разбитых колонн прелия
Со беленой вишневую млечность.

Одиннадцатый фрагмент

Вековые фарфорницы несть
К антикварным столам, нас менады
Заждались, соявимся как есть,
Морты дивной легки колоннады.

А и станет ли юдицам тьмы,
Яко броши их кровию цветны,
Это мы, это, Господе, мы
Пред Тобою сейчас неответны.

Восстенать ли, молчать, ах, равно
Пусть ломятся от яств пировые
И течет с мертвой цветью вино
Чрез нимфеток уста меловые.

Двадцать седьмой фрагмент

Сад порфировый, сад золотой
Вновь цветочными нимфами полон,
Странник неб, гой небесный, восстой,
Пир наш худ, август кровию солон.

Что и юдицам желтью столы
Бить во милых пенатах, глумиться,
Аще ныне они пребелы,
Время цветности ветхой сотмиться.

Будут, Господе, будут оне
Холодеть от надлунных сияний,
В золотом расточаясь огне
Меж дерев и мраморных ваяний.

Яков Есепкин

Застолья в розовой тьме

Восьмой фрагмент

Благодатный июль, уповай,
Выше мглы и светил именины,
Диаментный у юн каравай,
О шкатулках белятся менины.

Иль зайдем ко всеимным столам,
Много в пире небесном даяний,
И хлебницы явим ангелам.
И ссеребрим холодность ваяний.

И Господе со розовой тьмы
Несть велит нам Свое диаменты,
И вскричим: это, Господе, мы –
Предстоим с темной цветию Менты.

Десятый фрагмент

Аще бал, время сим балевать
Наклоненным к Аиду юдицам,
Темноспелые вишни скрывать,
Алчно хлебы нести по стольницам.

Так оне и гуляют давно,
Жгут беленой келихи земные,
Век лиют молодое вино
Чрез угольники ртов ледяные.

Их балы во пиры истекут,
Шелк асийский отдарят Эолам,
Где чумное серебро цикут
Нам заносят ко мраморным столам.

Тринадцатый фрагмент

Темный мрамор июльских аллей
Нас холодным дыханьем овеет,
Несть цветочных нимфеток милей,
Шелк их ныне во тьме розовеет.

Красносельских ли фей хоровод
Бледных отроков цветью и манит,
Над серебром пылающих вод
Тают дивы, сих млечность дурманит.

Ложь рифмовников ядна, Француз,
Не твои ль упованья обманны,
Виждь хотя о кровавости уз
Лед волос Береники или Анны.

• Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.

Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья в эдемских садах

Четвертый фрагмент

Иль не время столы накрывать,
Ах, Господе, Твой сад присно вешен,
Так и будемся в нем пировать,
Злато весть по уголью черешен.

А и немость отравна для сех
Бледных юношей, князь ли, татарин,
Шедший к пиру, на лбах и власех
Кровь их зрит под тенями окарин.

Суе, суе камены дарят
Нам во холоде неб пируэты,
Виждь – в лилейниках желтых горят
Убиенных гостей силуэты.

Девятый фрагмент

Темновейной аромой столы
Золотые ли благостно дышат,
Яств чудесность вкушают юлы,
Песни гарпий менины ль услышат.

Наливай, наливай, антиквар,
В кельхи вина твое и коньяки,
Нас оплачет земля Сеннаар,
Уж несут к столам пунши и фляки.

А вбегут иродицы – пеять,
Шелком траурным зло ссеребрятся,
Лишь тогда и начнем вопиять
Меж амфор, кои мглою искрятся.

Шестнадцатый фрагмент

Не арому ль нагорных лугов
Фьезоланские нимфы разносят,
У небесных пустынных брегов
Эолий дерева плодоносят.

Содрогнемся, еще воскричим
К небесем, ах, и это пустое,
Мы одесно, Господе, молчим,
Тени стоит цветенье златое.

Нет эдемских садов розовей,
Тушевать будешь кистию вечность,
Узришь нас – о тенетах ветвей
Прелиющих вишневую млечность.

Яков Есепкин

Застолья на небесах

Четвертый фрагмент

Иродицы леканы биют
Вновь серебром откупным, зерцая
Хлебы гоев и эллинов, брют
Пеня миррой и тьму восклицая.

Минет ночь, всеяркие тесьмы
На задушенных червными станут,
Боги, боги, се мы, это мы,
Преглумиться ли Иды устанут.

Ах, царевнам и суе рыдать,
Хоть бы, ангели, мглу осребрите,
Яко будем еще соглядать
Их шелковья в благом лазурите.

Тринадцатый фрагмент

Кельхи течные сребром ведут
Обрученные с небами дивы,
Феи мглы новолуния ждут,
Князи алчут прогулок Годивы.

Меловые рамена власа
Увили, перси негою дышат,
Лядвий белых одесна краса,
Песнь Зефира и ангели слышат.

Град всешумный уснет и тогда
Мы явимся к столовьям о цвете,
Аще будут волхвы и Звезда
Плыть с корветом небесным по Лете.

Девятнадцатый фрагмент

Иль серебро, Господе, тлеет,
Овевает диаментом хвою,
Меж уголем истечных виньет
Дышит ночью, армой пировою.

Вновь иродицы злые не спят,
Под венечьем лепнин благовонным,
С темных рамен своех и до пят
Навиваются шелком червонным.

Гоев неба ли ждал Вифлеем,
Пирования чаял земные,
Где мы сами о мирре тлеем,
Фимиамы вдыхая ночные.

Яков Есепкин

Застолья с ангелами

Третий фрагмент

Божоле и шабли разлиют
По серебряным кельхам тийяды,
О парче иудицы снуют,
Гоям впрок наготовлены яды.

Ах, очнемся ль еще – пировать,
Фьезоланских нимфеток уголить,
Карнавальные маски срывать,
Меж амфорников туне глаголить.

Королевские нас ли дворы
Золотят, яко ночи ваянья,
Чтоб текли всеодесно пиры
И стольницы ломили даянья.

Десятый фрагмент

Канителью чудесную ель
Овием, пусть макушка златая
Воскаждится, глинтвейны и эль
Несть к десертам, се ночь пресвятая.

Вы, Русалочки, вы, ангела,
Феи томные, аще скульптуры
Меловые с золотой, юла
Хвои паче лепнин верхотуры.

Будут фри от свечниц угорать,
Будут ангели темные гневны –
И найдут Хан и Синтий карать
Отравленные ими царевны.

Тринадцатый фрагмент

Хвою тусклым серебром ведут
Афинянки, вдыхая корицы,
Иль опять нас фурины блюдут
И в кровавом шелковьи царицы.

Ах, Мефитис, твое родники
Елям даруют слотность и негу,
Золотые летят ангелки
Вкось и мимо по горнему снегу.

Набегутся ль юродные тлить
Воск свечей и целиться диетой,
И увиждят – нельзя отбелить
Наши кельхи с червленой виньетой.

** *Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.

Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья с вакханками

Девятый фрагмент

Щит Персея ль иудиц хмельных
Отражает, ах, кубки содвинем,
Ядов много о пирах земных,
А Эреба ли сени оминем.

Есть шампанское с кровью – неси,
Чуден эль, сребрен динос коньячный,
Хоть у Борджиа яду проси,
Не возьмет их и сбитень мышьячный.

А начинутся Иды блевать,
Жечь десертом икание вдовье,
Мы и станем тогда балевать,
Неб атрамент лия на хлебовье.

Семнадцатый фрагмент

Пудрой снежною блещут шары
Меловые на ярусах елей,
Вей, царице, и наши муры
Хоть осыпкой земных Коктебелей.

Аониды к нагорным столам
Вновь глинтвейны и яства заносят,
Иль урочно пеять ангелам,
Иль оне лишь блядей и выносят.

Пышновласые фри оведут
Шелком розовым лядвия модниц,
И вакханки герольдов найдут
Поутру меж икающих сводниц.

Девятнадцатый фрагмент

Новолетие, оды пеют
Снежной благости феи златые,
Канителию мглы обвиют
Неб шелковницы хвои густые.

Содвигайте одесно столы,
Пусть киафы мелькают, шумовки
Дышат златью, текутся балы,
Серебром нимф горят облямовки.

Ах, и мы о червице тиар
Славим пиршества эти круг елей
И лием на рифленый муар
Яд былого из нощных куфелей.

Яков Есепкин

Застолья с дивами и герцогинями

Третий фрагмент

Источайся, благая арма
Новолетия, вейтесь, корицы,
Нас Тристия чарует сама,
Гостий много у темной царицы.

К столам щедрые яства несут,
Льют вино в золотые диносы
Мажордомы, сих Иды пасут,
Круг смертливые реются осы.

Ах, Персей, славу имут щиты,
А не тени увеченных воев,
Кровью тусклой оне золоты
И ссеребрены мелом сувоев.

Одиннадцатый фрагмент

Торт имбирный с осыпкой златой,
Меловые эклеры со вишней,
Гой небесный, мгновенье постой,
Стоит вечность ли муки давнишней.

Ананасы в шампанском тлеют,
У гиад благопирствуем внове,
Где шелковые дивы снуют
И клико – на цветочной основе.

Будем ангелей падших считать,
Навивать герцогинь безобразных,
Иль всенощно, всенощно блистать
Меж камей и левкоев образных.

Четырнадцатый фрагмент

Мгла нагорий – одесная мгла,
Иль всепирствуют ныне монахи,
Фарисеи ль еще вкруг стола,
Течен шелк, о звездах апронахи.

Несть десертники гойских земель
К хлебам, ждут их утешные вдовы,
Источают диаментный хмель
Перси фей, рамена сих ледовы.

Иль богини серебром виют
Хладность ночи и мирру подсвешниц,
И во мгле изумрудной тлеют
Эфемерные лядвия грешниц.

Яков Есепкин

Застолья с каменами

Второй фрагмент

Май свои диаменты лиет,
Расточимся в язминовых сенях,
Что и плакать меж чермных виньет,
Много барвы об этих зеленях.

Золотые рамоны каждят
Бродников наднебесных временность,
Ах, за нами ль камены следят,
Паче мая оцветников бренность.

Небы, небы воспомнят ли сех
Бледных отроков, нощно тлеющих,
Со звездами о течных власех,
По тернице жасмины виющих.

Пятый фрагмент

Совершают ночной променад
Фьезоланских нимфеток химеры,
Мы под сенью ль пустых колоннад,
Где и юности вечной размеры.

Се руины, Летия, смотри,
От колонниц лишь тени возвились,
Мало чернь веселили цари,
Их еминой шуты подавились.

За виньетою мнимо письмо,
Каллиграфии нашей урочеств
Не блюли, виждь – ночник и трюмо,
И сукровица темных пророчеств.

Двенадцатый фрагмент

Нитью розовой феи тиснят
Хлебы ангелов, яства ночные,
Гостий неб всебеспечных манят
Вин ритоны, шелка ледяные.

Перси млечных юнеток белы,
Темны лона и чресла шелковы,
Ах, гиады, цветите столы,
Миррой звезд совевайте альковы.

Оглянемся ль – барочность лиют
Мглы фигурники в залах Карменты,
И юдицы шампанским блюют,
Серебром навия перманенты.


* *Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.
Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Ваш бы талант да в правильное русло!!!

Яков Есепкин

Застолья с меловницами

Пятый фрагмент

Льет июль благодатный сумрак,
Тени роз украшают стольницы,
За клико – шардоне и арак,
Вина Тийи хвалят меловницы.

Подойдем к именинным столам,
Будут рады князьям ягомости,
Мы угодны еще ангелам –
Хоров неб мимолетные гости.

И менады июльскую цветь
Прелиют на диамент червонный,
И столовья начнут огневеть,
Источаяше мрак благовонный.

Девятнадцатый фрагмент

Нощно грешницы вишни ядят,
Переспелые вишни июля,
За царевнами алчно следят,
Навиясь из дворцового тюля.

Бляди свальные рядом, оне
Ко еминам десерты выносят,
И красуются в бледном огне
Там, где вечно сады плодоносят.

Зрим всевечно ль мы юдиц хмельных,
Оглянемся ли – несть их помина,
Лишь меж амфор горят ледяных
О рейнвейне истечья кармина.

Двадцать четвертый фрагмент

Арамейские сени легки,
Кто отсюда ушел – невозвратен,
Фимиамы кадят ангелки,
Сад надежд и мечтаний превратен.

Пойте, сильфы, ночной вертоград,
Аще гробные тусклы даянья,
Иль огнем налиен виноград,
Дев страшат ли цариц изваянья.

Ах, серебрятся юны равно
В хмеле бледном и огне токая,
И лиется на столы вино,
По меловости усн сотекая.

Яков Есепкин

Застолья с менадами

Десятый фрагмент

Иль опять во порфировой мгле
Изваянья белеют ночные,
Смерть блюдут в отравленной игле,
Тешат вдов очеса ледяные.

Как царевнам и быть, сим давно
Тусклопенные кельхи готовят
Иродицы, мешают вино,
Шелки их алчно зенками ловят.

Даст Господе Своем ангелам
Тайный знак, станут яствия вкусны
И оне поднесут ко столам
Алавастр, озлачающий усны.

Тринадцатый фрагмент

Август ветхий, аромы взвивай
Над столами юдоли сиянной,
Пусть ломит их опять каравай,
Пусть чинятся эклерники манной.

Иль сойдемся еще – балевать,
Иль еще увлекут нас менады
Переспелые вишни срывать,
Мглой тенить именин колоннады.

А юдицы начинут вести
Серебро по власам и заколкам,
Им тогда из убойной желти
Броши вытлим ко траурным шелкам.

Шестнадцатый фрагмент

Отворяет Господе врата –
Ночь и слота, и млечная хладность,
Наша горняя кровь излита,
А одно точит сад червоядность.

Ах, Урания, звезды таи,
Где летают успенные фавны,
Мы благие алкаем струи,
Все мучения наши подавны.

Довиется холодный пасхал,
Узрят нимфы, чей цвет исплетаем,
Как меж ангельских дев опахал
Мы серебримся кровью и таем.

Яков Есепкин

Застолья с нимфами

Седьмой фрагмент

Шумодержным столам исполать,
Расточайтесь, маковые цедры
Над хлебами, одесная злать
Вседостойна Годивы и Федры.

А и злато ль дворцовий темней,
Пусть юдольные столы овеют
Мелом червным ваянья теней,
Где над миррою Иды совеют.

И найдутся еще – воровать
Хлеб со цедрой блажные фурины,
В карнавальных огнях пировать,
Золотыя мелить окарины.

Шестнадцатый фрагмент

Благонощно диносы полны
Ядом тайным, отравой белены,
Хлебы пышные лепо темны,
Чтит юдоль арамейские тлены.

Се маковые столы пиров,
Се леканы щедрых дарований,
Фей небесных изоческий кров
Совевает огнем пирований.

Иль Господь к сим нашлет ангелов,
Яко ангели тьмы небовейны,
Те узрят иудиц круг столов,
Преалкающих с ядом глинтвейны.

Двадцать второй фрагмент

В снах Корделии – млечный туман,
Шум пиров, золотистые черви,
Се предательство, се и обман,
Паче ядов цветочные верви.

Алых роз ли сиреневой мгле
Не хватает, клико и арака,
Пейте, нимфы, хотя божоле,
Нощно ломки виньеты сумрака.

Иль цветятся щедрые столы,
Где нас ядом поит Мельпомена
И о темных камеях белы
Изумрудных юнеток рамена.


•*Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.

Контакт, информация:*mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья с тенями пиитов

Первый фрагмент

Щит Персея туманный сребрит
Заговорщица волн Идофея,
Камень глории славской нефрит
Обещает нам царство Морфея.

Ах, рейнвейн золотой, Габриэль,
С нами Эдгар, благой Сааведра,
Мглой искрится диаментный эль,
Пьет его любострастная Федра.

Се винтажницы млечных пиров,
Се юнеток ваянья ночные,
Убегая одесных шатров,
К нам стучатся в альковы земные.

Шестой фрагмент

Из подвалов асийских вино
К щедрым столам преносят менады,
Что неволя, что воля – одно,
Ждите гостий ночных, колоннады.

Днесь еще ль исцветает и мнит
Галилея псарей иудейских,
Всяк ли царич и был именит,
Всяк и слег от удавок злодейских.

Темный отрок, вальяжный Француз,
Суе метят пииты в Гомеры,
Оглянемся: кровавостью блуз
Перси вдов их тушуют химеры.

Тринадцатый фрагмент

Блещут пагоды огнем витым,
Цвет граната лиют капители,
Упоенные сном золотым,
Нас одесные жалуют ели.

Ах, сусальное злато ночей,
Шелк дворцовый, емин алавастры,
Полны мастосы кровью свечей,
Воск течет на церковные астры.

Истемняясь о хвое, шары
Кисеей всемеловой совьются –
И в серебре ночной мишуры
С воском астр юдиц тени забьются.

Яков Есепкин

Застолья с феями Ада и богинями

Шестой фрагмент

Иль серебро лекифов темней,
Мы не видим пергаментных елей,
Круг одне хороводы теней,
Мгла змеится по шелкам Эделей.

Ах, начинем одно пировать,
Благ сочельник, амфоры всепенны,
Что и маски с иудиц срывать,
Яко небесей гои успенны.

Будут хлебы щедрые столы
Преломить, будут воски златые
Течь о них и рекут ангелы:
Виждем чад, се одесно святые.

Семнадцатый фрагмент

Мглу холодным уголем тиснит
Ветхолетия полночь яркая,
Босх ли, Санти, кто есть именит,
Лессируй блеск шабле и токая.

В канителях златой мишуры
Тени царичей, мертвенны ветки,
Се хождения, се и пиры,
Бейте, бейте фарфоры, нимфетки.

Дышат гостии хвойной армой,
К столам тьмы иродицы влетели,
И напитаны тусклой сурьмой
Золоченые кровью пастели.

Девятнадцатый фрагмент

Белой цедрою маковый хлеб
Феи Ада чудесно овеют,
Столы щедры, ждет юдиц Эреб,
Лона темных богинь розовеют.

Иль опять соберемся к пирам
Шумогласным, лекифы наставим,
Яд всеземным угоден дворам,
Мы ль одне с Мортой суе картавим.

Станут ангели бездны пеять,
Вертоград их сотмится в руладах,
И начинем тогда вопиять
О истекших серебром окладах.

Яков Есепкин

Застолья с феями и волхвами

Восьмой фрагмент

Феи Ада, внемлите земным
Благодержным столовьям, ищите
Гоев неб по шелкам ледяным,
Всяк тлеется на мраморном щите.

Яко нас огласили волхвы,
Хоть к загробному пиру явимся,
И дьяментной вкусим пахлавы,
И веселости лярв удивимся.

Пусть всенощно иродицы мнят
Бело-мертвенных усн червотечность,
И серебром откупным звенят,
И алкают вишневую млечность.

Двадцатый фрагмент

Вновь емины, вновь щедры столы,
Золотыя рейнвейны блистают,
Гостьи пиров ночных веселы,
Десно ярусы елей не тают.

Иль атласною мглой увиет
Див еще новолетье, фарфоры
Ссеребрятся в огранке виньет,
Мел зефирниц восчествуют Оры.

Ах, молчи, кто белену алкал,
Сколь нас помнят брега Идофеи
И тушуют червницы зеркал
Меловых упоенные феи.

Двадцать восьмой фрагмент

Хвоя дивная, бал принимай,
Над юнеток серебром взвивайся,
Мишурой ангелов обнимай,
С канителью чудесной сливайся.

Речь ли ныне, молчать, ах, одно
Фарисейское это всеблудство –
Яд мешать в золотое вино,
Тьмой гасить площадное иудство.

Отравители ангелей спят
Меж хмельных Гереник и Цецилий,
И юродные бляди крепят
На венечья сукровицу лилий.


•*Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.
Контакт, информация:*mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья с феями у Гебы

Первый фрагмент

Под серебром витых амальгам
Юродные убого таятся,
Мало крови еще жемчугам,
Сих ли царские дочки боятся.

А и время блядей осенять
Золотой сукровицей тлеенной,
Им шелка с миррой алой вменять,
Фимиам в толоке опоенной.

Что ж тусклые зерцальники бьют
Над хлебами всенощно Гермины
И сребрятся, и червность лиют
На пировий благие кармины.

Четырнадцатый фрагмент

Феи в матовых плачут огнях,
Веселятся эльфиры ночные,
Диканчанки о ломких тенях
Миррой клеят шары выписные.

Благотечный атрамент слием
На пергамские яства и хлебы,
Нам дарует Звезду Вифлеем,
Ждут пиры нас щедрые у Гебы.

Иль пребудут царевны белы,
Где сребрятся емин упаковки
И дарят новолетий столы
Феям неб золотые карковки.

Семнадцатый фрагмент

Мел червонный о хвое златой,
Елей куполы, пиров сангины,
Ах, мгновенье благое, восстой,
Мы бежим тусклых шарфов ангины.

Узри, Геба, лекифы с вином,
Тортов маковый пламень имбирный,
Дичь небесную в блеске парном,
Огнь десертниц и холод всепирный.

Подойдем ли еще ко столам –
Усладиться маковой армою,
Черву мела навить зеркалам,
Оведенным тлеющей сурьмою.

Яков Есепкин

Застолья с феями Эдема

Пятый фрагмент

Оглашенные вина к столам
Вносят млечные феи Эдема,
Мы ль беспечным угодны юлам,
Всяку ночи мертвит диадема.

Ах, пылай, красно-елочный снег,
Расточайтесь, златые корицы,
Бриллиантовых чают лишь нег
Иудейские злые царицы.

Юн белых презлатая арма
Увлечет ли в объятия Лаур,
Сотемненных виньетой письма,
Яд лиющих из мускусных аур.

Одиннадцатый фрагмент

Суе Иды невинниц блюдут,
Шелк дарят им, над хвоей колдуют,
И серебро по челам ведут,
И с гостями балов колядуют.

Рождество угасится, зане
Много скорби и в пире одесном,
Серебро ли тлеет на вине,
Будем въяве мечтать о чудесном.

И к столовьям найдут ангела,
И восплачут о девах эльфиры,
Чтоб следили еще зеркала,
Как беснуются Ханы и Фиры.

Шестнадцатый фрагмент

Ах, одесная хвоя, канва
Золотая на ярусах, течи
Искр летящих, восторг Рождества,
Налитые диаментом свечи.

Гляни, Сантия, крысы бегут
По хлебницам, и много здесь ведем,
Антикваров оне ль стерегут,
Ах, с балов мы теперь не уедем.

Вьется хмель меж златых чечевиц,
Яд в фарфоре нам шлют Палестины,
И тлеют о раменах вдовиц
Источенные мглой палантины.

Яков Есепкин

Застолья с феями

Второй фрагмент

Пир одесный, путраментный мел
О винтажии благостной хвои,
Кто бессмертье восчаять умел,
Зри меловый кармин и сувои.

С нами внове юдицы, они ль
Яд в лекифы сливают червонный,
Пресыпают на торты ваниль,
Жгут беленой десерт благовонный.

Пей с Гекатою нощность, Морфей,
Озлачай весело канители,
Что б тлееть меж серебряных фей
Не устали в путраментах ели.

Девятый фрагмент

Феи ночи, летите и вы
К хлебам тьмы и маковым еминам,
Звезд небесных дождутся волхвы,
Соклонят главы к течным карминам.

Что рапсодам пеять у шутов,
Лить серебро одесное в морок,
Виждь – беленой юдицы из ртов
Гасят млечность диаментных корок.

Их ли тени царевны щадят
И сангинами присно оводят,
Иль очнемся: за нами следят
Вновь оне и меж фей хороводят.

Десятый фрагмент

Мел серебра царевен белей,
Налиются винтажия слотой,
Манит граций чудесных келей,
Юных див, оточенных золотой.

Ах, Тристия, гляни, веи Ид
Блещут кровию, шелк их узорен,
Ядом тлится парча эвменид,
Всяк пирующий днесь оговорен.

Лярв чарует ли цветь апронах,
Бутафорские эти обновки,
Где меж елей пергаментных в снах
Феи неб золотят облиновки.

Яков Есепкин

Застолья у гиад

Первый фрагмент

Иль урочно гиадам пеять
О тенях во ампирных столовых,
Мглы фиту ли, кровавую ять
Выводить на эклерах меловых.

Именинные торты белят,
Навиясь, иродицы хмельные,
Всяк рапсод одопевный соклят,
По елею ль и мощи земные.

И, гляни, как в диаментной мгле
Бляди розовым шелком свиенны,
Как хрусталь и фарфор на столе
Премеловой беленою пенны.

Шестой фрагмент

Из фарфорниц точится арма
Всенебесная, боги ликуют,
Новолетие сводит с ума
Юных дев, их богини взыскуют.

Канителью чела овием,
Несть шампанское феям закажем,
Будет ярко тлееть Вифлеем,
На одесных царей мы укажем.

И сберутся волхвы – допивать
Нощный хмель со злаченых куфелей,
Меж эдемских фурин балевать,
Яд лияше в атраментность елей.

Семнадцатый фрагмент

Мглы княгини о темных власех
Балевания вновь затевают,
Падшим ангелам славить ли сех,
Не убого ль оне пировают.

Суе, суе в амфорники яд
Льют иродицы, век их отмерен,
Аще мы у незвездных гияд,
Маскерад этих див лицемерен.

Иль еще налетят ангела
Ко мраморным ваяньям пеющих –
И узрят Ид блажных круг стола,
Чермным воском свечей преблюющих.

• Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.
Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья у Кибелы

Пятый фрагмент

Иль нагорный келей угасить
Мглой незвездною феям Кибелы,
Яд у Борджиа туне просить,
Леди Макбет емины всебелы.

Иль во круге девятом Аид
Сих блядей ожидает юродных,
Меловые шелка эвменид
Не подходят для ведьм худородных.

Ах, еще их оловки темны
И столовья в атраментах витых,
И сочится чрез дев ложесны
Тусклый мел о шелках ядовитых.

Одиннадцатый фрагмент

Шум златой – новолетья символ,
Дождь его паче волн Идофеи,
Где кифары и арфы, Эол,
Немы, немы чудесные феи.

Станут новые ладить пиры,
Мы тогда и явимся о блеске
И тиарах с Волшебной горы,
Чтоб пеять в изумрудном бурлеске.

Юны бледные Идам солгут,
Кровь на диносах наших превидят
И мелящихся лярв убегут,
Яко царичей те ненавидят.

Четырнадцатый фрагмент

Мелом елочный снег оведут
Хоры ангельских див, геспериды
Сей чудесный атрамент блюдут,
Им шелковия цветят Ириды.

Аще вновь бутафоры пьяны
И юродицы яд соливают
На решетники ночи, их сны
Выжжем серой, зане пировают.

Это пиршество нощных богинь
У Кибелы течется ль, царице,
И следят ангела ворогинь,
Прележащих о ядной корице.

Яков Есепкин

Застолья у меловых цариц

Четвертый фрагмент

Мел серебра – всеблагостный мел,
Расточайся, холодная млечность,
О пирах одесных кто немел,
Пусть зерцает их ядов истечность.

Ах, царевны ли мела белей,
Яден флер палантинов червонных,
Иль прекраснее всех и милей
Иродицы в шелках благовонных.

Оглянемся ль: меж фурий снуют
Лярвы тьмы, серебром навитые,
И белену тиады лиют
На пировий столы золотые.

Седьмой фрагмент

Камнетесы ночные ваять
Будут рамена див оглашенных,
Чрез портретников мглу вопиять,
Цветом жалуя нимф совершенных.

Иль юнеток гламурных к столам
Заведут меловые царицы,
Иль угодно еще ангелам
Мускус терпкий вдыхать и корицы.

А начнут юродные стенать,
Пресладясь тьмой и всенощным боем,
Им дадут мертвых гоев узнать –
В черных шелках с кровавым подбоем.

Двадцатый фрагмент

Наливайтесь кармином, столы
Меловые, пусть феи ночные
Див тушуют – одесно белы,
Пусть аромы виются земные.

Ах, колядные таинства, хлеб
Золочено-маковый, емины
Рождества, обитатели неб
Пусть алкают сей мел и кармины.

Иль юдицы шампанским блюют,
Сотаясь меж теней асфоделей,
И червовые снеги тлеют
На диаментных ярусах елей.

Яков Есепкин

Застолья у Морты

Четвертый фрагмент

Люрекс бархатный, шелк золотой
И парча: меловые фиады
Веселятся, над хвоей, свитой
Канителью, блистают лампады.

Пирования эти и блеск
Нас и в снах не оставят, царица,
Се глинтвейн и десерты, бурлеск
Емин, чудное озеро Рица.

Иль еще налетят ангела --
Преглядеть воск и трюфели с хмелем,
И увиждят юдиц круг стола,
Зло давящихся мраморным элем.

Двадцать первый фрагмент

Мало вретищ ли царских тлеет,
Их достанет рапсодам, о щите
Всяк и будет, холодность лиет
Ночь ночей, ах, ея соищите.

Иль владыкам темно, Алкиной,
Волн серебром шелковие дышит,
Мы бежали не славы земной,
Иль пирующих челядь услышит.

Блеклы сень и этажи дворцов,
Нам вино подливают Гияды,
И в золотной остуде ларцов
На шелка истекаются яды.

Двадцать восьмой фрагмент

Золоченые рубища в пол,
Се царей иудейских ваянья,
Паче немости бедный глагол,
Дивы Морты ли чают стоянья.

Вновь каменам барбарский музей
Ночь дарит и хрустальные свечи,
Ангела упоенных князей
Опьяняют фигурами речи.

Набегут ко щедрому столу
Тени Ид, суе ль время лукавит,
И Ювента-царице чрез мглу
К винам антики гжель доуставит.

Яков Есепкин

Застолья у ночных княгинь

Седьмой фрагмент

Изумрудною тушью ведут
Очи спящих царевен богини,
Феи Ада рифмовник блюдут,
Тьмой сребрятся ночные княгини.

Весело ль белым куклам пеять
Меж скульптур ангелей эфемерных,
К грозовым небесем вопиять,
Чая хладность белен парфюмерных.

И лиется рыданье цевниц,
Траур жгучие носят брюнетки,
И о мгле несомерных цветниц
Ищут нас золотые юнетки.

Десятый фрагмент

Маскерадные платья гияд
Оточенны кровавой тесьмою,
Под золотой лекифиев – яд,
Балевайте с Кибелой немою.

И фурин ли глаголами жечь,
Станем шелк их незвездный уголить,
Паче немости бедная речь,
А и туне юдицам глаголить.

Вновь, Господе, оне пребелы,
О диносах цветятся, алкая,
И мышьячность лиют на столы
Из фарфорников, полных токая.

Четырнадцатый фрагмент

Суе маковки рая белят
Феи неба, смертливые осы
Темных нимф мглой цветочной целят,
В шелке чермном лежат камнетесы.

Мятным хмелем пьянит барбарис
Шелковниц, всякий инок образен,
К Теофилю спешит Беатрис,
Яд любви и коварства заразен.

Станем гостий ночных искушать
Мертвым блеском чумных пирований
И убитых царей оглашать,
Для восторги земных расставаний.

Яков Есепкин

Застолья у обручниц

Четырнадцатый фрагмент

Навсикая-царевна огни
Угасит, дотлеются винтажи,
Аониды от млечной стерни
Излетев, осенят бельэтажи.

Хмель в заварники мглы поместим,
Червной глиною выбьем амфоры,
Спишем кровию их, надцветим,
Аще любят гостей бутафоры.

И начнут пировать ангела,
И обручницы жадно сойдутся –
Тлить беленой золоту стола,
Коей диносы неба ведутся.

Двадцать первый фрагмент

Палантины иль шелк золотой
Фей одесных гостей очаруют,
И над елью, серебром витой,
Ангела небесей воспируют.

Ах, менады, рейнвейн и клико
Хоть в заварницы тьмы соливайте,
Небо антики внове легко,
Благодатно еще пировайте.

Внове мраморник полон богов
И герольды Аида искусны,
И червонность кровавых слогов
Излиется на бледные усны.

Тридцатый фрагмент

Снова юдицы пламенный яд
На золоте ритонов мешают,
У превитых серебром гияд
К тайным вечерям нас оглашают.

Зри, Клеменция, этих блядей,
Снисхожденья достойны оне ли,
Рая маковки, шум площадей,
Где чертовки еще не пьянели.

От цветниц виноград соглядим,
Жжет их тени медово-мускатный
Огнь – вино ль ядом неб усладим,
Кровь лияше в атрамент закатный.

•*Книги Якова Есепкина стали главным открытием русской и русскоязычной литературы нашего времени, его имя обрело культовый статус. Феномен сочинений и письма Есепкина активно изучается. Последние три года книги писателя бессменно возглавляют сервисные витрины. Сочинение «Lacrimosa» (изд. «Москва», 2019) стало библиографической редкостью и входило в топ-листы наиболее успешных продаваемых книжных новинок. В США и Канаде массово продаются первые два тома пятитомного «Космополиса архаики», «Кривичские лотосы», «Сангины мертвых царевен». Присоединяйтесь к изучению творчества великого современника.
Контакт, информация: mettropol@gmail.com

Яков Есепкин

Застолья у эриний

Седьмой фрагмент

Оттеняет холодность ланит
Павших воев белена эриний,
Нега муссовых тортов пьянит
Мглою дышащих Герник и Циний.

Виждь на столах десерты богинь,
Ах, лавандой полны тарталетки,
Ядно пиршество темных княгинь,
К ним влекутся белые старлетки.

Иль еще соберемся – глядеть,
Как незвездность фарфор источает,
Где урочно певцам холодеть
И серебро кофоны венчает

Тринадцатый фрагмент

Тще из комнат ампирных бежать,
Ярок шелк гробовых почивален,
Мертвых станут цариц ублажать
Юродные, всяк нищий охвален.

Во крови затекутся шелка,
Темных фей навиют костюмеры,
Будет наша юдоль высока,
К нам слетят меловые химеры.

Их лишь бей, тусклый яд веретен,
Пусть хладеют ночные пилястры
И горят меж расписанных стен
Золотые левкои и астры.

Двадцатый фрагмент

Льют столовницы в келихи яд,
Шелк ужасен о персях Аделей,
Мы всенощно ль опять у гияд –
Навиемся атраментом елей.

И вольно темным эльфам чинить
Хлебы мглой, заворачивать суши,
И отравленных ангелей мнить,
И серебрить лежалые груши.

Ах, придем ли и к этим столам:
Фей Аида поит Галилея,
И нимфетки вино ангелам
Доливают, одесно хмелея.