Яков Есепкин

У Кибелы с четверговками

Десятый фрагмент

Юродные клянут юродных,
Се дворцовий и неба высокость,
Из амфорниц пиют ледяных
Феи мглы, юн следя темноокость.

Наливай в чаши Ада, Винсент,
Золотые рейнвейны Кибелы,
Нам ли жалуют боги абсент,
Перси ль спящих царевен всебелы.

Тьмою дышит ночной сомелье,
Вкус граната медовый и хладный,
И юродивых кукл питие
Озлачает лишь пламень исчадный.

Девятнадцатый фрагмент

Ах, эфирный, благой Вифлеем,
Наши чествуй и славь юбилеи,
Мы терницей еще увием
Цветь Пергама и ночь Галилеи.

Будем десно с фиадами пить
Арманьяк и серебро ночное,
Нам богини дадут искупить
Лишь по смерти коварство земное.

И увиждим – смертельно белы
Иудейские дщери, токая
Хмель одесный лиют на столы,
Зло мелясь и юродно икая.

Двадцать седьмой фрагмент

Пировает юдиц толока,
Яд в лафитники жадно сливая,
Тускл атрамент и рдятся шелка,
И всенощно гудит пировая.

Но венечие Ада красно,
Иль его утаить четверговкам,
Под серебром откупным вино,
Хватит лэкехов златных торговкам.

Падший ангел к юродным слетит
Бледным дщерям из мраморных башен
И тлеенностью вей осветит
Мглу рамен их ледовых и брашен.

* «Народ темен, общество равнодушно, элита глупа, невежественна, ортодоксальна и невосприимчива к великому. Трагедия гениального художника в том, что его некому воспринять и оценить. После Серебряного века тотальный эрзац минимум на столетие заместил и вытеснил метафизику искусства, Есепкин стал жертвой временной цезуры.»


Из эссе И. Лернис «Позднесоветская эсхатология»


Яков Есепкин

У ночных фей

Четвертый фрагмент

Мел шаров с золотою канвой,
Феи ночи, царевен сангины,
Мы, Геката, опять в пировой,
Чар иудиц бежим и ангины.

Се, волшебная хвоя тлеет
И панбархат юнеток сребрится,
И Цилии от нощных диет
Кельхи бьют, и шабли всеискрится.

Иль еще оглянемся – фарфор
Слота жжет, меловые гризетки
Внемлют дивные таинства Ор,
Ядом кремовым полня розетки.

Шестнадцатый фрагмент

Бутафоры меловниц рядят
В шелки темные с бледным подбоем,
Эвмениды ль за нами следят,
Услаждаясь полуночным боем.

Лейте, лейте, юнетки, одно
Хмель одесный, белейте над чашей,
Мы златое угасим вино
Цветом тьмы, амарантовой кашей.

И сбегутся юродных толпы
Во истечьях желтицы образной –
Пресаднящие гоев стопы
Миррой ночи омыть всеалмазной.

Двадцать седьмой фрагмент

От рождественской ночи ль пьяны
Феи неб, молодые вакханки,
К девам томным в их млечные сны
Злать ритонов соносят коханки.

Увивайте ж червицу и мел
Дивной хвои серебром истечным,
Кто еще веселиться умел,
Вновь гуляй за столовьем беспечным.

Иль очнемся -- о слоте шаров
Меловые юдицы икают
И ядят, и с блядями пиров
Из киафов серебро алкают.

Яков Есепкин

У темных царевен

Десятый фрагмент

Вновь сангины царевен темны,
Вновь рисуют свое натюрморты
Феи Ада, волшебные сны
Обещают на ангелы Морты.

Новолетие, хвоя каждит,
Золотыя свечницы блистают,
Ели эти и кто преследит,
Денно их соваяния тают.

И лиется, лиется арма
На одесного пира столовье,
И зерцает богиня сама
Гостий неб меловое шелковье.

Девятнадцатый фрагмент

Хвою млечным серебром тиснят
Феи ночи, вдыхая корицы,
И гостей опоенных манят
Шелком розовых платий царицы.

Ах, Ювентас, витые шары
Золоты и о хладном кармине,
Ждут еще нас благие пиры,
Мы очнемся еще в Таормине.

И Гиады найдут – рисовать
Лики ангельских воев из Плевен
Иль Никей и, мелясь, балевать
Со ваяньями темных царевен.

Двадцать четвертый фрагмент

Ах, Звезда, ах, благой Вифлеем,
Прелюбившая ночь Галилея,
Серебро. серебро мы пием,
Наднебесно с волхвами хмелея.

Что, Иосифе, феям поднесть
Меловым, аонидам тлетворным,
Хоть о Боге явимся как есть –
Диаментом увитые морным.

Виждит Господе юдиц, тусклы
Их юродные алчные бельмы,
Где серебро течет на столы
Чрез мраморник одесный и кельмы.

Яков Есепкин

У Тривии

Пятый фрагмент

Ингрид плачет ли, Сольвейг поет,
Ах, темны миражи Гюнтианы,
Чермный мел в кубки Тривия льет,
Юн следят Иреники и Ханы.

Ах, мы сами рапсодов темней,
Плачь и пой, меловая блудница,
Шелки гасят ваянья теней,
Жжет каморы свечная плетница.

Речь кому, кто и был именит,
Царе немостью всякий сомучен,
И течет мирра с хладных ланит
Дев юродных, чей хор благозвучен.

Четырнадцатый фрагмент

Плачьте музы, алкеев несут
О холодных щитах юродные,
Смертный воск юдиц тьмы напасут –
Будем тлить зенки их ледяные.

В цвети ль горней очнемся, полны
Ядом амфоры неб, всечервонный
Свет лиется, богини Луны
Источают эфир благовонный.

И Господе заплачет, ведя
По челам нашим тусклые смирны
И рамен млечный жар холодя
Там, где тени щитовий надмирны.

Двадцать пятый фрагмент

Яды антики в подовый хлеб
Неурочно мешают гийяды,
Се к пирам ли, их чествует Феб
Иль Тривия им жалует яды.

Пировые утихли давно,
Бляди свальные миррой лилейность
Навиют, о серебре вино
Холодеет, всепирствуй, келейность.

Огнь таит изумрудная плеть,
Дышит хмелем Ювента младая
И во тьме остается белеть,
Меж скульптурниц гостей увядая.